Эстрадной площадкой для столь необычного концерта выступило зеркало одной из радиоантенн советского научно-исследовательского судна «Космонавт Юрий Гагарин», которое когда-то было флагманом судов Службы космических исследований СССР и предназначалось для управления полётами космических аппаратов.

Неповторимое фото сделано предположительно в 1971 году в Одессе. Пока я рассматривал весёлых музыкантов, у меня возник ряд вопросов:
1) как они туда забрались, а потом спустились?
2) как затащили туда контрабас?
3) какие слова при этом произносились?
и 4) какие эмоции испытывала отважная дама из состава этого коллектива во время столь необычной фотосессии: сильно ли она кричала, а может быть пищала или визжала?

Тема свежего выпуска тележурнала «НЗ» – исторические заметки с научно-техническим уклоном. 
Вы узнаете:
- что барометру нужно доверять, и если он показывает «шторм», то нужно приготовиться к встрече непогоды, а не щёлкать ногтем по стеклу прибора;
- кто изобрёл первый в мире паровоз, и это был не Стефенсон, и не Черепановы;
- как «пыхтящий дьявол» стража дорог напугал;
- почему создатель паровозов изобрёл выпрямитель огурцов;
- какое трагическое событие послужило толчком к созданию электрических стартеров для двигателей автомобилей;
- какие остроумные слова произнёс инженер Кеттеринг по поводу использования алюминиевых поршней вместо стальных;
- о последнем работающем воинском чине в американской армии;
- в чём заключается разница между военным и гражданским человеком с точки зрения чрезмерно принципиального немецкого полицейского.

В качестве продолжения предыдущей заметки эта история будет о видном учёном, инженере, механике и большом специалисте в области аэродинамики Теодоре фон Кармане. В середине прошлого века он не только стоял у истоков ракетной компании «Аэроджет», но и был директором лаборатории воздухоплавания в Калифорнийском технологическом институте.

После окончания Второй Мировой войны Теодор фон Карман стал сотрудничать со многими авиационными компаниями. Одна из них даже преподнесла своему ценному консультанту дополнительный бонус – право на бесплатные перелёты между Штатами и Европой. Что было учёному весьма кстати. Потому что он читал лекции по аэродинамике сразу в двух учебных заведениях – в американском городе Пасадена и в германском Ахене. Профессор Карман мотался между Старым и Новым Светом так часто, что иногда от усталости и смены часовых поясов путал языки – американским студентам читал лекции по-немецки. На что как-то раз один из его студентов сказал: – Профессор, не расстраивайтесь! Говорите ли вы по-немецки, или по-английски – это не важно! Мы всё равно ничего не понимаем!

А вот в годы Первой Мировой войны этот уроженец венгерского Будапешта, причём человек еврейского происхождения, читал лекции по аэродинамике в одной из воздушных эскадрилий германской армии. В благодарность за это пилоты взялись обучить его управлению самолётом. Молодой доктор наук и директор Института воздухоплавания при Ахенском университете Теодор фон Карман с радостью согласился – личное пилотирование позволило бы ему объединить его теоретические познания с практическими навыками. И это было бы замечательно, потому как видный учёный, умеющий пилотировать аэроплан – это крайне редкое достижение!

В прошлом веке крупная американская компания «Аэроджет» («Aerojet») занималась разработкой и производством ракетных двигателей и ускорителей ракет-носителей. В целях обеспечения секретности инженеры «Аэроджета» имели обыкновение каждой разрабатываемой ими модели двигателей «присваивать» воинское звание: капрал, сержант, лейтенант и тд.

Как-то раз бригадный генерал Гладеон Маркус Барнс – начальник отдела исследований и разработок в департаменте боеприпасов военного министерства США, со смехом спросил у одного из основателей фирмы, аэродинамика Теодора фон Кармана, до какого воинского чина ракетных двигателей собирается дойти фирма в процессе их создания.

– Конечно, не выше полковника, – сразу ответил Карман. – Ведь получив следующий после полковника чин, человек перестаёт работать.

Для полного понимания широты, глубины, остроты и опасности (!) этой шутки требуется уточнение: следующее после полковника звание в американской армии – это чин бригадного генерала, вот прямо как у Гладеона Барнса.

Известный американский инженер, изобретатель и предприниматель Чарлз Кеттеринг был обладателем 186 патентов в различных областях техники, в основном это были изобретения для автомобильной промышленности. Самая известная его разработка – это электрическая пусковая система двигателя внутреннего сгорания – тот самый электрический стартер, которым вот уже 110 лет легко и непринуждённо пользуются автомобилисты по всему миру. А ведь когда-то приходилось запускать двигатель с помощью кривой металлической ручки.

Я сам прекрасно помню это «весёлое» занятие на курсах автовождения в начале 1980-х годов: запуск движка грузовиков ЗИЛ-130 и ГАЗ-53 на морозе – это незабываемый фитнес! На всю жизнь запомнил – как надо правильно держать пальцы на рукоятке, чтобы их не оторвало после пуска двигателя.

Изобретатель английских паровозов и «отец» британских железных дорог Джордж Стефенсон последние годы своей жизни провёл в большом поместье под названием Тэптон-хаус у города Честерфилд, что в графстве Дербишир. Там он с огромным энтузиазмом занимался садоводством. В своих оранжереях он разводил ананасы, дыни и виноград. Причём он умудрялся выращивать гигантские ананасы величиной с тыкву. И это на географической широте, которую невозможно назвать тропической.

Но самой большой и искренней привязанностью пожилого изобретателя были огурцы. Стефенсон мечтал изобрести способ культивирования огромных и совершенно прямых огурцов. Однако природа неизменно брала своё: рано или поздно наступал момент, когда огурец изгибался в дугу, несмотря на замысловатые приспособления, питательные удобрения и всевозможные температурные режимы.

И вот однажды, почти уже отчаявшись, Джордж Стефенсон добился успеха – он изобрёл выпрямители огурцов – стеклянные трубки, в которые помещались завязавшиеся плоды. Счастливый инженер, на старости лет ставший садоводом, с большим удовольствием демонстрировал своё очередное изобретение родственникам и соседям, приговаривая при этом одну и ту же фразу: — Славно же я, наконец, поймал их!

Вопрос прямо в лоб: кто изобрёл первый в мире паровоз? Попробуйте его задать своим друзьям, коллегам, родным и близким, и вы обнаружите, что мнения разделятся: одна половина будет называть… какого-то англичанина… ну, как его… ну, вот этого… как его там… а, ну да, точно! – Джорджа Стефенсона!.., а вторая половина – вспомнит наших русских братьев Черепановых. Не правы будут ни те, ни другие.

Джордж Стефенсон хоть и считается многими людьми первым изобретателем паровоза, но таковым не является. Он не был первым, но зато он был лучшим и самым успешным паровозостроителем! Он усовершенствовал уже существовавшие тогда паровые машины на рельсовом ходу и построил несколько удачных для своего времени моделей, в том числе знаменитые паровозы со звучными именами «Rocket» («Ракета») и «Locomotion» («Передвижение»).

В сентябре 1938 года некто Уолтер Шор, житель одной рыбацкой деревни на острове Лонг-Айленд, что находится в Атлантическом океане на северо-востоке США, будучи в Нью-Йорке, купил в магазине барометр и попросил отправить ему покупку по почте. Через несколько дней, получив барометр, он увидел, что стрелка находится в крайнем левом положении и указывает на «шторм». Опытный рыбак взглянул на небо, затем на океан, но никаких предвестников шторма там не увидел.

Уолтер Шор тряс прибор, щёлкал по стеклу ногтем, но стрелка не двигалась с места. Наверное, барометр растрясли в дороге, и он сломался – решил огорчённый рыбак. Тогда Уолтер упаковал барометр, вложил в посылку письмо с требованием заменить неисправный прибор и отправился на почту – в город за несколько десятков миль от своего дома. Пока он ездил туда и обратно, погода резко ухудшилась и грянула сильная буря, быстро превратившаяся в мощнейший ураган. А когда Уолтер Шор вернулся к своему дому на побережье, то не нашёл ни самого дома, ни любимой красавицы яхты – их унесла стихия… Это был самый разрушительный ураган в истории Новой Англии. Ему дали название «Лонг-Айлендский Экспресс».

Моя жизнь сложилась таким удивительным образом, что вот уже десятый год я довольно-таки часто (и долго) езжу на поездах. И признаться, получаю от этого удовольствие. А что ещё остаётся делать во время трёхдневного путешествия по России-матушке? Получать удовольствие и не замечать всё то ужасно-железнодорожное, над чем любят шутить КВН-щики и всякие-разные высокорафинированные юмористы-стендаперы, предпочитающие авиаполёты. Ну, что такое эти их самолёты – вжииик! – и прилетел. И никаких тебе свежих впечатлений! Никаких дорожных наблюдений! Никаких забавных приключений! То ли дело – в поездах!

Сел в вагон. Неспеша переоделся в уютное-домашнее. Переобулся в тапочки. Взял у проводника стакан с подстаканником. Плеснул туда чайку или кофейку. Хочешь – давно желанную книгу читай, которую до этого много раз откладывал в повседневной суете. Хочешь – в смартфон пялься: над смешными роликами хихикай или телеграмм-каналы с сотнями не просмотренных доселе сообщений почитывай – навёрстывай непрочтённое. Хочешь – фильмец какой-нибудь посматривай, или даже сериал, на который никак не хватало времени, с удовольствием, спокойненько так, не спеша. Хочешь – любимую музыку слушай. Хочешь – кроссворды разгадывай. А хочешь – ёлками-берёзками за окном любуйся, или столбы мелькающие считай. Или сделай то, что невозможно в самолёте – вытянись во весь рост на горизонтальной полке и попринимай на ней самые разнообразные вольготно-удобные позы. И это всё под чаёк-кофеёк из стакана с подстаканником... Ле-по-та!...

Эта невероятная история о чудесной случайности началась тоже с удивительной случайности, можно сказать с перста Судьбы – с монетки, удержавшейся на небольшом пьедестале самой маленькой городской скульптуры в мире. В Петербурге есть памятник Чижику-Пыжику – тому самому безобразнику, который в давние времена на Фонтанке водку пил.

В Северной Столице сложилось поверье: надо загадать заветное желание, после чего бросить в Чижика монеткой, и если монета не отскочит, не упадёт в воду, а останется лежать на пьедестале, то это желание непременно сбудется. В 2002 году брошенный мною рубль, совершив несколько звенящих отскоков и рикошетов, каким-то чудом удержался на маленьком постаменте. А загадал я тогда не много – не мало, а свою собственную квартиру в Петербурге...