Я же хочу рассказать одну очень личную историю, один маленький штрих из огромного батального полотна, один мелкий осколок страшной военной мозаики, который меня впечатлил больше, чем все официальные цифры потерь и все музейные экспонаты.

Живёт в городе Ржеве один мой очень хороший старый друг – Игорь Сидоркевич. Мы с ним служили, учились и работали вместе. Родственные души на все 100%. Вы не поверите, но нам до сих пор одновременно снятся одинаковые сны - о нашей флотской юности.

Всё детство у Игоря Сидоркевича прошло в заросших окопах и разрушенных блиндажах в окрестностях Ржева. Пацаны играли, конечно же, в войнушку. Причём никто не хотел воевать за немцев. Главные игрушки – это гильзы от снарядов и винтовок, ржавые штыки и деревянные ручки немецких гранат. Этого добра в местных полях и лесах было навалом. Находили даже более-менее целые винтовки и автоматы, прятали их на чердаках и в сараях, за что отгребали от своих отцов по полной. Самой большой удачей считалось найти невзорвавшуюся гранату или мину и положить их в костёр. Во время одного такого костра погиб одноклассник Игоря. Не успел отбежать и спрятаться. Хоронили мальчишку спустя 35 лет после битвы за Ржев…

А спустя 50 лет после Победы решил Сидоркевич пристроить к своему дому веранду. Стал рыть яму для фундамента, и прямо возле стены обнаружил огромную авиационную бомбу. Этот фугасный поросёнок весом в четверть тонны пять десятилетий лежал на небольшой глубине и угрожал жизни людей. И если бы Игорь приложился ломиком менее удачно, то… не только бы его дом был снесён, но и соседние. Причём, по словам друга Сидора – для Ржева это было самое обычное дело, даже спустя много лет после войны. Каждый год кто-нибудь да находил в земле ржавое «эхо войны».  

Так вот, всё, что было написано до этого - было вступлением. Ведь я вот о чём хотел вам рассказать... В начале 80-х годов отец Игоря надумал вырыть погреб на своём огороде. И они вместе с сыном стали дружно копать землю. И наткнулись на старый истлевший армейский полушубок. Стали его разгребать… а там скелет… Скелет нашего бойца с винтовкой в руке, лежащий лицом вниз. Судя по его позе, он шёл в атаку, был убит и засыпан взрывом, после чего так и остался пропавшим без вести на долгие годы. Как в стихотворении Твардовского. Сорок лет солдат шёл в свою последнюю атаку, пока его не нашли. В огороде частного дома на улице Трудовой...

Приехали сотрудники военкомата и милиции, провели вскрытие, нашли смертный медальон и установили личность. Как потом выяснилось, он действительно числился в пропавших без вести.

Но это еще не всё. Главное в этой истории заключается в том, что когда стали разгребать яму, то чуть глубже обнаружили в ней ещё одного нашего бойца. Только если первый был в полушубке и валенках, то второй был одет в лЕтнюю форму – в гимнастерку и сапоги. И лежал скрученный калачиком, обхватив руками живот, как будто умирал от ран. А может быть, он просто укрывался от огня на дне воронки. А потом его присыпало землей...

Бои за Ржев продолжались 15 месяцев, и тот, что был глубже – скорее всего погиб во время летней компании 1942-го года, а потом зимой 1943-го во время нашего наступления в его яму-воронку угодил ещё один наш боец. Вот такая вот братская могила из двух братьев-солдат. Их потом так и похоронили вдвоём на военном кладбище Ржева.

Спустя годы я прочту воспоминания фронтовиков, и там многократно будут описаны аналогичные ситуации – когда после таяния снегов на одном и том же месте бездарных лобовых атак находили лыжников в белых маскхалатах, моряков в черных бушлатах, и ополченцев-рабочих в простых фуфайках. И над ними сверху лежали трупы сибиряков в полушубках и валенках. Читать это было страшно и ужасно. Вот какой ценой ковалась наша Великая Победа. Но это будет прочувствовано значительно позже. Спустя годы после ошеломившего меня рассказа моего друга Сидора из города Воинской Славы Ржева.

Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налёте.

Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки,
Точно в пропасть с обрыва
И ни дна ни покрышки…