По вполне понятным причинам тогда не было ни кинохроники, ни даже фото, но зато были замечательные художники, которые практически в режиме мгновенной фотографии рисовали наших людей в Париже. Один из них – уличный художник Георг Эммануэль Опиц. Известно 40 его работ о наших войсках в Париже, 10 из них хранятся в Эрмитаже. Его акварели отличает живость наблюдений, добросовестное вниманием к деталям, и очаровательный налет ироничности. Я не зря сравнил эти картины с фотографией, они вполне могут считаться такими же исторически достоверными, как и фотоснимки. Опиц создал собирательный образ русских казаков, некий комикс, в котором его герои гуляют по Парижу.

Вот смотрите - гвардейские казаки явно пользовались популярностью у француженок. Я себе с трудом представляю, чтобы где-нибудь в Смоленске наши барышни так же приставали к вражеским солдатам. Один из русских офицеров оставил вот такое воспоминание: «...все француженки не показались мне красавицами, истинно хорошеньких не видно, но много приятных лиц… нас поразила быстрота их глаз, их ловкость в ухватках, в одежде, и особливо в обуви…». Русским также очень нравилось, что у француженок платья были короче, чем у нас, чтобы ноги были видны, - в России такого не бывало. Платье выше щиколотки – по тем временам – это очень эротично!

Прапорщик лейб-гвардии Семеновского полка Казаков писал в своих мемуарах: "Как нам, так и солдатам хорошее было житьё в Париже; нам и в голову не приходило, что мы в неприятельском городе... Солдат наших тоже полюбили - народ видный, красивый. Около казармы всегда куча народа, и молодые торговки с ящиками через плечо, с водкой, закуской и сластями всегда толпились около солдат…". Кстати, обратите внимание на белые повязки на левой руке казаков. Как вы думаете, для чего они?... Ответ дам чуть позже.

Смотрите – вот казаки уже стали героями местных картинок-"лубков". Они стоят у стенда уличных художников, и с интересом разглядывают эти картинки - рисунки про самих себя. Видно, что карикатуры очень веселят наших героев. На стенде поверх карты висит очень известный историкам портрет Наполеона – он составлен из трупов. По этой мелкой детали, тщательно прорисованной художником, можно судить о достоверности его работ. Это еще раз доказывает, что зарисовки Георга Опица были выполнены с натуры. Некоторые карикатуры, изображенные здесь, дошли до нашей современности и хранятся в музеях. Обратите ещё внимание – как горделиво стоит красавец-офицер, которому чистят сапоги. Как вы думаете - заплатит ли он мальчишке? Есть сомнения в этом? Или он как настоящий оккупант пнёт мальца начищенным сапогом, да пойдёт себе дальше обозревать Париж?

А вот казак раздает парижанам листы с напечатанной декларацией Александра Первого. Это сюжет первых дней пребывания русских войск в Париже. С момента вступления на территорию Франции Александр дал приказ по войскам, "чтобы обходиться с жителями как можно дружелюбнее и побеждать их более великодушием, нежели мщением, отнюдь не подражая примеру французов в России". Причем, если верить акварели, то парижане были готовы подраться за свежую прессу. Вот она – мечта любого газетчика!

А вот так жарилось мясо. Подошел французский повар из близлежащего ресторанчика и интересуется процессом готовки. Все казачьи полки, за исключением гвардейских, жили в полевых условиях, их не ставили на постой к парижанам, желая упредить возможные стычки с хозяевами. Кстати, вместе с донскими и кубанскими казаками в походе на Париж принимали участие башкирские и калмыцкие полки. Они были вооружены пиками и луками, одеты в кафтаны и меховые шапки, и представляли для Франции диковинную экзотику. Французы называли степняков северными амурами и купидонами. Только вот стрелы этих купидонов были явно не любовные.

Кстати, именно после французского похода в Башкирии появилась деревня с названием Париж. И на юге Челябинской области тоже есть свой Париж, основанный казаками-нагайбаками. До сих пор ходит легенда, что некоторые холостые нагайбаки привезли себе из Европы военные трофеи — жён-француженок. Вполне вероятно, что в жилах современных суровых челябинских парижан плещется частичка истинно французской крови. Помимо двух Парижей на карте России после того похода появились населенные пункты Берлин, Швейцария, Фершампенуаз и даже несколько деревень под названием Марс. Вот мне интересно, если в Берлине живут берлинцы, а в Швейцарии швейцарцы, то как тогда зовут жителей деревни Марс? Наверное, марсиане.

Но, что-то я отвлекся. На следующей картинке изображено знаменательное событие - снятие 8 апреля 1814 года статуи Наполеона с Вандомской колонны-постамента. Оживленная толпа парижан устремляется к площади. Происходящее мало волнует казаков на переднем плане. Ибо у них есть чем заняться. Ну снимают себе Бонапарта, ну туда ему и дорога… Кстати, у казака с бутылкой в руке на груди серебряная медаль 1812 года и Георгиевский крест - высшая награда для нижних чинов русской армии.

Сценка в кафе, где казаки развлекаются кукольным спектаклем и приятным обществом француженок. Не заметно, что бы те были против ухаживаний… Одна, правда, кокетливо отклонилась, разрумянилась, разулыбалась, сделала губки бантиком и строит захватчику глазки. В партизаны уходить, и воевать с оккупантами она явно не собирается.

Париж мог порадовать гастрономическими изысками, хотя вкусы у русских и французов не всегда совпадали. Забавный эпизод описан офицером Мирковичем: "Нам указали хороший ресторан, и мы в него ввалились… Сели за стол, кушанье подают очень порядочное, и нам в особенности хорош показался белый соус с ножками молоденьких цыплят... Счастливый гарсон, заметивши, что это блюдо нам понравилось, тотчас предложил - "не угодно ли вам повторить: все находят, что у нас отлично приготовлено это блюдо, потому что мы всегда добываем самых лучших лягушек". Мы остолбенели!.. и поспешили ему сказать: "не надо, благодарим, подавайте следующее блюдо".

На следующей картинке казаков приглашают зайти в кофейню. В записках Муравьева-Карского можно прочесть: "Парижанки приходили продавать нам водку и вино... Вино красное наши казаки называли вайном и говорили, что оно гораздо хуже нашего зелена вина. Любовные похождения назывались у них трик-трак, и с сим словом достигали они исполнения своих желаний"… Мне почему-то кажется, что барышня в белом платье предлагает явно не вино. Хотя, возможно я и ошибаюсь, навожу напраслину на невинное создание. Может быть, она подсказывает казаку как пройти в библиотеку. А парижанин с цилиндром протянул руку за монеткой. Не гнушается серебром дикого и неотесанного врага. И в ополчение вступать тоже не собирается.

Торговые ряды и пассажи Парижа поражали русских. Обратите внимание на манекен за стеклом, и лукавый взгляд казачка на него. Он как-бы думает: «А не привезти ли такое же исподнее своей казачке в родную станицу!? Вот наверное обрадуется!»…

Один гвардейский гусар вспоминал: "Кто бывал в Париже, тот знает, что там почти птичьего молока можно достать, только бы были деньги, а деньги были розданы по повелению императора Александра Павловича чуть ли не накануне, в размере двойного и тройного жалования за все три кампании 1812, 1813 и 1814 годов". Вы представляете, какими богатыми туристами прибыли наши Вежливые Люди в Париж. Становится понятна реакция на это «варварское» вторжение парижан и парижанок.

Кстати, о парижанках. Вот они, свесились с балкона, улыбаются захватчикам, и очень рады оккупации. Даже ждут от оккупантов каких-то активных действий. Это происходит у дома под названием "Полупансион юных дам" на улице Де Бонс Энфа. Назначение дома не вызывает сомнений, на его стене висит объявление о способах предохранения от нехороших болезней… Как видите, казаки настолько богаты, что раздают милостыню налево и направо. А цивилизованные европейцы за нее дерутся…

Офицер Радожецкий вспоминал так: "Парижане, воображая русских по описанию своих патриотов варварами, которые питаются человеческим мясом, а казаков - бородатыми циклопами, чрезвычайно удивлялись, увидевши российскую гвардию и в ней красавцев-офицеров, щеголей, не уступающих как в ловкости, так и в гибкости языка и степени образования первейшим французским франтам".

Площадь Пале-Рояль рядом с Лувром – это такое место, где тогда было очень много соблазнов. Вот как написал об этих искушениях один русский офицер: "Перед лавками, между проходящими взад и вперед... множество женщин… из разряда тех, которых не знаешь, как и назвать… Они гуляют по две, по три, громко болтают, хохочут, отпускают такие шуточки, что в ушах трещит, адресуясь ко всякому, кто хоть мимолетное остановит на них внимание"…

Париж был наводнен женщинами любого цвета кожи, для русских это – невидаль, особенно негри… пардон муа! - афроевропейки. Эти тоже были рады богатым оккупантам… видите как улыбаются приветливо. Но наши солдаты – орлы! Не поддаются на провокации! И посмотрите - ведут себя абсолютно вежливо… Смотрите – одна из дам протягивает казаку пакетик. А в нем диво дивное, русскому богатырю неведомое. Это средство интимной защиты. И судя по всему, он таки купит гостинчик из городу Парижу… Привезет к себе на Дон, надует, вот смеху-то будет!... Вот как… Париж – он и есть Париж… город соблазнов.

У младших чинов в полевых лагерях были свои развлечения. Один з участников похода вспоминал: «Во время военных действий у казаков всегда был сухой закон, но после трех лет войны, устроить пирушку с песнями и плясками – это огромное удовольствие! Ухарские пляски казаков, их песни и припевы очень нравились французам»... Художник Опиц был очень точен в деталях. Смотрите, даже здесь, на ночном привале, на руке у танцующего казака тоже имеется белая повязка. Повторяю свой вопрос: как вы думаете, для чего она?

Быть в Париже, и не зайти в музеи – это не в привычках Вежливых Людей. Произведения изящных искусств, которые Наполеон свез из многих стран как "военные трофеи", и ставшие украшением французских музеев, по настоянию Александра Первого остались в Париже. Он считал, что в Париже они будут доступнее для всех жителей Европы. А ведь мог, как победитель, тем более победитель из варварской страны забрать всё и пополнить коллекцию Эрмитажа. Может зря он свеликодушничал? Вот кто из современных парижан сейчас об этом помнит и знает? Особенно из тех «новых» парижан, которые «понаехали»…

Муравьев-Карский вспоминал: «Я был в Музее Наполеона и в Галерее Таблю, измерил шагами залу в сей галерее, она имеет более 300 шагов в длину. Я не был в состоянии судить о красоте картин и статуй, но невольным образом останавливался перед лучшими и восхищался ими. Видал знаменитого Аполлона Бельведерского, Венеру Милосскую и множество древних статуй, привезенных из Рима».

Вот очень интересная сценка. Донской казак приценивается к домашней колбасе, причем запрашивает цену без применения стрелкового оружия, хотя с ним она была бы значительно дешевле. Вон, посмотрите - пистолеты миролюбиво заткнуты за пояс. А второй русский в крестьянской одежде отрезает от колбасы кусочек на пробу. Многие русские дворяне имели при себе крепостных в качестве слуг. Вот, наверное, эти мужики набрались впечатлений в Европе! Обратите внимание - даже на простого мужика-бородача молодая парижанка смотрит с нескрываемой симпатией. Облокотилась на окорок, и думает о чём-то о своём… о женском.

На следующей картине художник изобразил, как русские купают и поят своих лошадей около моста Де Ля Конкорд, а парижане смотрят на них с интересом. Вся набережная забита зеваками. Похоже, что казаки совсем не обращают внимания на то, что сверху за ними наблюдают дамы. Купание русских лошадей в реке Сене осталось в памяти парижан надолго.

А вот донской казак оторвался от своих войск в момент вступления в Париж и окружен любопытными парижанами, причем он отдает им честь. На его левой руке тоже белая повязка. Настала пора объяснить ее назначение. Это обычный знак отличия. Белый цвет – это цвет роялистов, сторонников короля, которые выступали против Наполеона, и были за реставрацию династии Бурбонов. Повязки на руку были введены во избежание путаницы между войсками союзников. Белые повязки носили все русские. А вот австрийцы – зеленые знаки.

На следующих акварелях русские солдаты наблюдают за бродячими актерами. Вот что вспоминал офицер 1-го егерского полка Петров: «Вообще стихия парижан - буря всех страстей. Там на каждом малом пространстве, особливо булеварного проспекта и Елисейских полей, везде призывы сердец к наслаждениям. Тут показывают выученных зверей, птиц, рыб и гадов, фокус-покусы, фантасмагории, панорамы и волшебные фонари, или танцы великолепных кадрилей на натянутых проволоках и веревках, или огнецветные китайские изделия, сгорающие при звуках приятнейшей гармоники с особливо вразумительною прелестию переливов и блесков"… Как красиво и витиевато сказано! Я жалею, что никогда не смогу написать ничего подобного - «звуки гармоники с особливо вразумительною прелестию переливов и блесков!»… Думаю, на современном русском языке лучше и не скажешь… Я сейчас приведу еще одну цитату, которую хочется раз за разом перечитывать – настолько изящен в ней слог.

Известный русский публицист Федор Глинка напечатал перевод французского сочинения "Прощание русских с парижанами", написанного от лица русского офицера: "Прощайте, поля Елисейские, прощай и ты, Марсово поле! Мы расположили на вас биваки свои, застроили вас хижинами, шалашами, будками и жили в них как в палатках. Нередко милые городские красавицы навещали кочующих соседей своих. Они не пугались ратного шуму и прыгали зефирами по грудам оружия ... Мы никогда не забудем ваших чудесных трактирщиков, купцов и конфетчиков... Актеры и актрисы, певцы и певицы, прыгуны и прыгуньи, прощайте! Мы уже не будем более есть апельсинов в комедии, восхищаться прыжками в опере, забавляться ухватками плутоватых гаеров на булеварах, мы не увидим чудесных прыгунов по канату в Тиволи, обезьян на площади Музеума, ораторов в Антенеи и китайских теней в Пале-Рояль".

Еще раз хочу подчеркнуть несколько важных фактов. В Париже не пострадало ни одно здание и никто из парижан не испытывал никаких притеснений. По распоряжению Александра I жестоко пресекались мародерство и грабежи. Особо охранялись музеи. Русские отказались от всех трофеев и контрибуций. Историки утверждают, что Александр Первый простил Франции 150 миллионов золотых франков. Я даже не берусь пересчитывать эти огромные деньги по сегодняшнему курсу. А ведь это золото можно было бы применить на благо России. Прямо какое-то неслыханное восточное варварство и византийское коварство!

Командующий русскими войсками в Париже граф Воронцов, оплатил все долги войск перед парижскими трактирщиками, хотя ему для этого пришлось продать три своих огромных имения. А русские офицеры так подсели на шампанское мадам Клико, что обеспечили ей астрономические барыши и постоянный сбыт на столетие вперед. Кто из сегодняшних французов и европейцев про это сейчас помнит?

Опять же, мы слово «бистро» им подарили. И генотип улучшили. А то ведь у них после костров инквизиции совсем красивых женщин не осталось. С тех пор самые симпатичные француженки имеют славянские черты лица. Почему-то…

Вот такими были они, эти Вежливые Люди образца 1814 года. И увидеть их, какими они были, мы можем благодаря насмешливой наблюдательности ироничного рисовальщика-репортера по имени Георг Эммануэль Опиц.