На момент прибытия ко двору киевского князя Ярослава Мудрого, 16-летний молодой человек был не только суров, но ещё и весьма печален и очень зол. Потому, что он, викинг, сын великого норвежского конунга, был вынужден покинуть родину. Датский правитель Кнуд Великий убил его родного брата – короля Олафа II, отобрал трон и захватил родовые земли Харальда – территории, которые находились в юго-восточной части Норвегии.

Бездомный сын короля с отрядом верных ему варягов прибыл к Ярославу Мудрому и записался в его дружину. Однажды, во время большого христианского праздника он встретил у Десятинной церкви дочь киевского князя Елизавету. Она была прекрасна: стройный стан, нежный румянец, бездонные глаза цвета неба и роскошная коса цвета спелых колосьев. И Харальд, естественно, влюбился! И это естественно – на его месте влюбился бы любой мужчина! Даже и не княжеских кровей.

Через несколько дней Харальд попросил у Ярослава руки его дочери. На что тот ответил уклончиво. Дескать, хоть ты и законный наследник скандинавского трона, но трона-то у тебя, парень, нет! И своего дома, кстати, тоже нет. Не могу же я отдать свою дочь за первого встречного бездомного и бедного князя, так ведь!?... Вот повоюй немного, покажи себя в ратном деле, а я пока пригляжусь к тебе, да подумаю.

Надо отметить, что Елизавета тоже воспылала нежным чувством к рослому северному красавцу, и как-то шепнула ему, что если он прославится и разбогатеет, тогда она будет его навеки.

А как в те годы прославлялись и богатели воины? Правильно, с помощью меча и топора. Вот их и взял в руки храбрый викинг. Разгуляться ему на Руси особо не было где, и тогда он с дружиной в 500 человек отправился в Царьград – Константинополь. И там этот варяжский отряд записался в наёмники к императору Византии Михаилу IV Пафлагонскому. Тому нужно было держать в повиновении своё огромное государство. Своим элитным наёмникам император платил весьма щедро, к тому же его воины в походах имели право на четверть от захваченной добычи. А это, знаете, очень хороший стимул для воинских подвигов.

И Харальд эти воинские подвиги совершил. Причём многократно. Варяжская гвардия под его командованием выбила пиратов из порта Пирей в Эгейском море и разгромила множество банд морских разбойников в Малой Азии и Сирии. Дружина Харальда завоевала четыре города в Сицилии. Причём, один из сицилийских городов он захватил с помощью той же хитрости, которую однажды применила княгиня Ольга в древлянском Искоростене. Вот как это описал в своей саге исландский скальд (поэт) и историк Снорри Стурлусон: «Он велел своим птицеловам ловить птичек, которые вьют гнезда в городе и вылетают днём в лес в поисках пищи. Харальд приказал привязать к птичьим спинкам сосновые стружки, смазанные воском и серой, и поджечь их».

Варяжская гвардия под командованием Харальда сходила в дальний поход против арабов в Египет, разбила турок-сельджуков в Малой Азии и призвала к повиновению восставших против Византии болгар. Причём, в одном из сражений Харальд лично убил болгарского царя Петра II Деляна, после чего его авторитет стал непререкаем, а воинская слава покрылась позолотой. После подавления восстания болгар Харальд стал командиром всей византийской гвардии.

Удивительный факт: Харальд был не только отчаянным рубакой, отважным воином и авторитетным вождём, он был ещё и… поэтом! Совершенно невероятное сочетание: суровый головорез и утончённый поэт, не правда ли!? Однако, до наших дней дошли несколько его вис – так скандинавы называли стихи в своих сагах. Эти висы, в которых Харальд описывал свои военные подвиги и походы, были посвящены некой «девушке в Гардах». Этой девушкой в Гардах была далёкая киевская возлюбленная Елизавета Ярославна. Гардарикой викинги называли Русь.

Харальд сочинил цикл из шестнадцати вис, каждая из которых заканчивалась одной и той же строкой, в которой автор сетовал на то, что «Не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности» либо «А дева русская Харальда презирает». Это был такой возвышенный и утончённый литературный приём страдающего влюблённого. Дескать, вот посмотрите братцы-варяги, что делается! – я весь такой суровый, отважный и неустрашимый, передо мной трепещут враги и преклоняют колени целые народы, моей любви домогаются сотни женщин, а русская девушка, которую я безумно люблю и безмерно обожаю, почему-то отвергает меня и не чувствует ко мне склонности… Ну, почему, о други!?

Хотите, приведу несколько примеров древней скандинавской поэзии XI-го века? Пожалуйста! Итак, виса-четверостишие Харальда. Современный русский перевод в прозе.

«Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой.
Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать.
Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать.
Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».

Или вот ещё один, более поэтичный и мелодичный вариант древнего вирша:

«Вокруг Сицилийских я плыл берегов,
Оружие наше блистало.
Мой черный дракон, преисполнен бойцов,
Стремил достающее жало.
Валы рассекая средь ночи и дня,
Всё взять я хотел своенравно.
Но Русская дева отвергла меня…»

А вот ещё один великолепный образчик старинной лирической пиратской песни:

"Мы, други, летали по бурным морям,
От родины милой летали далеко!
На суше, на море мы бились жестоко;
И море, и суша покорствуют нам!
О други! Как сердце у смелых кипело,
Когда мы, содвинув стеной корабли,
Как птицы неслися станицей веселой
Вкруг пажитей тучных Сиканской земли!
…А дева русская Харальда презирает…"

Вот какие красивые любовные послания писал «парень из армии» «девушке, которая его ждала». Эти письма он регулярно отправлял в Киев.

Дабы придать своим любовным запискам дополнительный вес и безмерное уважение, Харальд клал их в сундуки с богатой добычей. За годы службы Византийской империи Храбрый-Воин-и-Пылкий-Влюблённый отправил в Киев множество кораблей с шикарными гостинцами: златом-серебром, каменьями-самоцветами-жемчугами, оружием, ладаном, коврами, шелками да пряностями.

Эти богатые дары и достигнутая воинская слава очень впечатлили князя Ярослава Мудрого. И он выполнил своё обещание – выдал дочь замуж за отважного Харальда. После медового месяца молодой муж отправился возвращать себе отеческий трон. Деньги у него были – «заработал» морскими походами в Средиземке, а вот с воинами помог киевский тесть. С помощью русского войска он выбил всех недругов и стал норвежским конунгом Харальдом Третьим по прозвищу Суровый.

Киевская княжна и норвежская королева Елизавета Ярославна прибыла к мужу на свою новую родину. И ей там очень не понравилось. Холодно, сыро, серо и уныло. После Киева – сплошная дикость, языческое варварство и унылое невежество.

Напомню, что скандинавы называли Русь Гардарикой – в переводе это означает «Страна городов». А вот их мрачные поселения городами сложно было назвать. Деревни какие-то! Королевский дворец Харальда мало чем отличался от обычного дома рядового викинга – это был огромный сруб без окон, с очагом посередине и дырой в потолке для отвода дыма. Спальни в этом сарае устраивались в разных углах за перегородками. После отцовских палат Елизавета очень долго привыкала к убогому нордическому быту и ужасным нравам.

Стоит ли говорить о том, что королева Елизавета была единственной грамотной и широко образованной женщиной во всём норвежском королевстве? И в датском, пожалуй, тоже.

Следует отметить, что все три дочери Ярослава Мудрого – Елизавета, Анастасия и Анна – умели читать и писать, а также знали иностранные языки, в отличие от многих монархов тогдашней Европы. Средняя дочь Ярослава Анастасия стала женой короля Венгрии Андраша I, а младшая дочка Анна вошла в историю Франции и всей Европы как Анна Русская или Анна Киевская. Кстати, Анна Ярославна, когда вышла замуж за короля Франции Генриха I и прибыла к нему на родину, то тоже ужаснулась местному быту, грязи и убогости города Парижа. А потом писала батюшке трогательные письма, смысл которых сводился к «И куда же ты меня отправил!?».

Говорят, что её муженёк Генрих, хоть и слыл храбрым и неутомимым воином, был совершенно неграмотным и все государственные бумаги подписывал крестиком.  В тогдашней Европе «читать и писать» было уделом монахов в монастырях. А короли и знать занимались войнами, осадами замков и городов, охотой, пирами и всяческими приятными плотскими утехами. Это мужчины. А благородные дамы коротали время за вышивкой и прочим рукоделием. Так что на фоне тогдашнего европейского дворянства дочери Ярослава Мудрого – грамотные, образованные и владеющие несколькими языками, выглядели ну просто академиками.

Королеве викингов Елизавете местные дикие скандинавские обычаи, вся их первобытная необустроенность и хамское бескультурье ужасно надоели, и она, как всякая нормальная женщина, стала капать мужу на мозги. Смею предположить, что это было примерно так: Дескать, что ж ты за король такой, а!?..., ишь ты, Суровый Харальд, понимаешь,… тоже мне конунг нашёлся,… не могу я больше находиться в одной избе с твоими дружками-дружинниками, прячась от них за перегородкой!..., надоело жить в этой грязище вместе со свиньями и овцами в одном загоне,… вон, полюбуйся на наших дочерей – княжны в навозе копошатся,… платьев ненадёванных у меня пять сундуков, а выйти в них некуда!..., потому как одни сараи в твоей убогой деревне!..., короче, что хочешь делай, но построй мне хороший добротный дом, как у батюшки моего в Киеве,… а ещё лучше стольный город нормальный заложи!

И таки доклевала Елизавета своего Харальда. На третью годовщину царствования своей королевы, конунг приказал построить новый город-крепость в устье реки Ло. И назван тот город был Осло. Вот как зародилась столица Норвегии – благодаря женскому влиянию русской княжны.

Елизавета Ярославна прочно обосновалась в новом городе вместе со своими дочерями. Когда Суровый муж уходил в военные походы, то всеми делами в его государстве заправляла она. Экономикой, строительством, торговлей и политикой занималась очень мудро. Потому, что «девичья фамилия» у неё такая была. От Мудрого папеньки доставшаяся. 

Ещё раз повторю – русская королева Норвегии была грамотной и хорошо образованной. Она читала на кириллице и глаголице, прекрасно владела несколькими языками, знала математику и богословие. Когда она ехала в Норвегию царствовать, то прижимала к груди христианское Евангелие.

Приехав на новую родину, Елизавета столкнулась с упорным сопротивлением язычества. До этого в Норвегии уже были попытки насадить новую религию. И делалось это жёсткой силой: того, кто отказывался креститься, калечили или даже убивали, уничтожались скульптуры древних богов, а языческие капища разрушались. Дочь Ярослава не стала насаждать христианство силой, кровью и мечом. Она в очередной раз поступила очень мудро. (Гены – они ведь такие). Она взяла и пригласила в новую столицу Осло иностранных торговцев. Купцы считались личными гостями королевы, и поэтому любое нападение на них исключалось.

И по двум торговым путям «Из варяг в греки» и «Из варяг к персам» потекли всевозможные товары. Византийские и русские купцы завалили Осло дорогими одеждами, необычными тканями, приятными благовониями, небывалыми в тех краях специями и восточными сладостями. Суровые викинги вдруг поняли, что достаток и богатство можно добыть не только с помощью оружия. Оказывается, можно еще и торговать! И тогда многие скандинавы, в первую очередь местные купцы, стали добровольно принимать христианство. Новая вера значительно облегчала торговлю с другими европейскими странами.

Королева Елизавета применяла ещё один мудрый приём – на всех христианских праздниках она раздавала своим подданным подарки. И однажды, её любящий супруг преподнёс щедрый подарок ей самой – заложил в Осло храм Святой Марии.

То есть, фактически, широкое распространение христианства в Норвегии началось благодаря русской миссионерке из Киева.

В начале XX-го столетия в столице Норвегии городе Осло установили памятник основателю города – конунгу Харальду III Суровому. Но на его постаменте нет ни единого слова о Елизавете Ярославне – мудрой жене и мудрой королеве викингов.

 P.S.

А.К. Толстой 

Песнь о Гаральде и Ярославне
(в сокращении)

Гаральд в боевое садится седло,
Покинул он Киев державный,
Вздыхает дорогою он тяжело:
"Звезда ты моя, Ярославна!

И Русь оставляет Гаральд за собой,
Плывет он размыкивать горе
Туда, где арабы с норманнами бой
Ведут на земле и на море.

Веселая то для дружины пора,
Гаральдовой славе нет равной -
Но в мысли спокойные воды Днепра,
Но в сердце княжна Ярославна.

Нет, видно ему не забыть уж о ней,
Не вымучить счастья иного -
И круто он бег повернул кораблей
И к северу гонит их снова.

Он на берег вышел, он сел на коня,
Он в зелени едет дубравной -
"Полюбишь ли, девица, ныне меня,
Звезда ты моя, Ярославна?"

И в Киев он стольный въезжает, крестясь;
Там, гостя радушно встречая,
Выходит из терема ласковый князь,
А с ним и княжна молодая.

"Здорово, Гаральд! Расскажи, из какой
На Русь воротился ты дали?
Замешкался долго в земле ты чужой,
Давно мы тебя не видали!"

"Я, княже, уехал, любви не стяжав,
Уехал безвестный и бедный;
Но ныне к тебе, государь Ярослав,
Вернулся я в славе победной!

Как вихорь обмел я окрайны морей,
Нигде моей славе нет равной!
Согласна ли ныне назваться моей,
Звезда ты моя, Ярославна?"

В Норвегии праздник веселый идет:
Весною, при плеске народа,
В ту пору, как алый шиповник цветет,
Вернулся Гаральд из похода.

В ладьях отовсюду к шатрам парчевым
Причалили вещие скальды
И славят на арфах, один за другим,
Возврат удалого Гаральда.

A сам он у моря, с веселым лицом,
В хламиде и в светлой короне,
Норвежским избранный от всех королем,
Сидит на возвышенном троне.

Отборных и гридней и отроков рой
Властителю служит уставно;
В царьградском наряде, в короне златой,
С ним рядом сидит Ярославна.

И, к ней обращаясь, Гаральд говорит,
С любовью в сияющем взоре:
"Все, что пред тобою цветет и блестит,
И берег, и синее море,

Цветами убранные те корабли,
И грозные замков твердыни,
И людные веси норвежской земли,
И все, чем владею я ныне,

И слава, добытая в долгой борьбе,
И самый венец мой державный,
И все, чем я бранной обязан судьбе,-
Все то я добыл лишь на вено тебе,
Звезда ты моя, Ярославна!"