Как-то раз в 90-е годы кинорежиссёр Леонид Георгиевич Марягин был приглашён для деловых переговоров с известным американским продюсером. Перед тем как явиться на эту встречу, Марягин решил по пути сдать пустые бутылки, которых много накопилось в его квартире.

Ну и что здесь такого? Дело, так сказать, житейское. Например, в советские годы это было вполне обыденным занятием. Причём довольно-таки выгодным. Раньше для многих мужчин монетизировать своё, так сказать, «хобби» было намного проще – пункты приёма стеклотары были на каждом углу. Как однажды пошутил мой приятель: сдал пустые бутылки – купил жене сапоги. А может это была и не шутка вовсе?

Так вот, режиссёр Марягин в пункте приёма стеклотары обнаружил длиннющую очередь. Пришлось стоять – ведь не идти же на деловые переговоры с американцем со звенящими авоськами в руках. Поэтому на важную встречу Марягин пришёл с опозданием.

– Прошу прощения, – стал он оправдываться, здороваясь с продюсером. – Пришлось задержаться. Мне нужно было сдать бутылки… И в тот момент Леонид Георгиевич понял, что второпях ляпнул лишнее... 

В 1970-х годах в Московском Театре Сатиры Анатолий Папанов и Андрей Миронов играли в спектакле «Интервенция». У Папанова была главная роль большевика-подпольщика Бродского, а Миронов играл французского солдата-зуава по фамилии Селестен, который симпатизировал русской революции.

В одной из сцен Папанов заходил в казарму к французам и говорил: – За голову большевика обещана награда – 10 000 франков!

Но один раз он нелепо ошибся и совершенно неожиданно даже для самого себя произнёс: – За голову большевика обещана награда – 5 000 франков!... То есть, получается в два раза меньше!

– Большевики подешевели? – шёпотом поинтересовался французский интервент Селестен, в исполнении Андрея Миронова. Анатолию Папанову пришлось приложить большие усилия чтобы не рассмеяться.

Эта история больше похожа на анекдот. Но коль уж вы читаете рубрику «Актёрские байки», то будем считать эту историю занимательной актёрской байкой. Однажды на большом приёме в Кремле пребывающий в хорошем настроении Иосиф Виссарионович Сталин подошёл к беседующим режиссёрам Ромму, Пудовкину, Пырьеву и Александрову. Поговорив о делах кинематографических, Сталин перешёл к бытовым вопросам и поинтересовался, как живут знаменитые кинодеятели, нет ли у них каких-нибудь просьб и пожеланий.

Михаил Ромм немедленно пожаловался на то, что вынужден проживать в стеснённых квартирных условиях. Дескать, неплохо бы ему расширить жилплощадь.

– Хорошо, у вас будет новая квартира, – пообещал товарищ Сталин.

После этого Всеволод Пудовкин, у которого с квартирой всё было в полном порядке, попросил, чтобы ему для плодотворной работы выделили дачу где-нибудь в ближнем Подмосковье, где можно прогуливаться под деревьями, дышать свежим воздухом и думать о новых фильмах.

– Ладно, скоро вы сможете переехать на свою дачу, – сказал Сталин.

В 1969 году на советские экраны вышла кинолента «Преступление и наказание», снятая по одноимённому роману Фёдора Достоевского. Актриса Любовь Сергеевна Соколова в этом фильме сыграла роль Лизаветы, сестры старухи-процентщицы. Их обеих убил студент Родион Раскольников. Зарубил топором.

Во время съёмок Любовь Соколова до такой степени вжилась в роль, настолько прониклась жуткой трагедией, что даже днём стала запираться в своей квартире, боясь, что в любой момент войдёт Раскольников с топором…

Когда фильм был снят, свекровь Соколовой, вернувшись домой и убедившись, что дверь больше не на запоре, с облегчением сказала: – Ну, слава Богу, наконец-то тебя убили!

Шла пьеса «На бойком месте» Александра Островского. Актёр Алексей Денисович Дикий играл роль помещика Миловидова. По ходу спектакля барин Миловидов приехал на бричке, вошёл в горницу и спросил своего слугу Гришку: – Коней распряг? Овса задал?...

– Распряг, батюшка, – откликнулся слуга. – И овса им задал.

На этом месте вдруг наступила непредвиденная пауза, ибо слова своей роли артист Дикий забыл. Напрочь забыл. Такое иногда бывает даже у великих актёров – вылетят хорошо известные слова и никак их не вспомнить. Алексей Дикий немного помолчал, а потом снова повторил: – Значит, и коней распряг и овса им задал?

– Верно, барин, – подыграл партнёр. – И коней распряг, и овса им задал.

Снова возникла пауза. Дикий долго прохаживался взад-вперёд по сцене, наконец громко крякнул, почесал в затылке и опять спросил своего казачка: – Распряг, значит, коней?

– Распряг, батюшка, распряг… – едва сдерживая смех ответил Гришка.

В очередной раз повисла пауза, которой могли бы позавидовать во МХАТе. Уже окончательно неприличная пауза.

– Иди, запрягай, чёрт бы тебя подрал! – мрачно произнёс Алексей Дикий. – А не то мы отсюда никогда не уедем!...

Ещё одна забавная история из актёрской деятельности великого Константина Сергеевича Станиславского. 

Однажды в Московском Художественном театре он играл роль Марка Брута в шекспировской трагедии «Юлий Цезарь». По ходу спектакля некий статист, изображающий гонца, должен был вынести свиток и отдать его Бруту. Но этот артист куда-то исчез. Пропал. Поискали его в театре, но не нашли.

Тогда режиссёр Владимир Иванович Немирович-Данченко велел срочно переодеть рабочего сцены и заменить им разгильдяя-статиста.

Рабочий в образе древнеримского гонца вышел на сцену со свитком и, протягивая его заговорщику Марку Бруту, громким голосом произнёс:

– Вам, Константин Сергеевич, вот тут Владимир Иванович передать чегой-то велели…

Первый сценический дебют начинающего актёра Константина Станиславского состоялся на любительской сцене в доме московского купца Андрея Карзинкина в декабре 1884 года. Ставили гоголевскую «Женитьбу», а Станиславский исполнял в ней главную роль нерешительного жениха Ивана Подколёсина. В день премьеры случился курьёз, который запомнился Константину Сергеевичу на всю жизнь – молодой артист сломал рояль! Причём вывел его из строя… ногами! Дело было так…

В последнем акте пьесы, как известно, безвольный Иван Подколёсин пугается семейной жизни, передумывает жениться и перед самым венчанием трусливо удирает. При этом он выпрыгивает в окно. Сцена в купеческом доме, где проходил любительский спектакль, была так мала, что Станиславскому, вылезая из окна, пришлось шагать по стоящему за кулисами роялю. Конечно же, он продавил крышку инструмента и оборвал в нём несколько струн.

Беда в том, что спектакль давался лишь как скучная прелюдия к предстоящим весёлым танцам. Очаровательные барышни и элегантные кавалеры с нетерпением ждали конца пьесы чтобы вдоволь натанцеваться и пофлиртовать. А тут такой конфуз! Музыканту не на чем играть!

В тележурнале «НЗ» открывается новая рубрика – «Происхождение известных крылатых слов и выражений». Вы узнаете, как в русском языке появились следующие словесные обороты:
- пролететь как фанера над Парижем;
- врёт как сивый мерин;
- вернёмся к нашим баранам;
- лодыря гонять, лодырничать или просто лодырь;
- по гамбургскому счёту;
- не в своей тарелке;
- катавасия;
- голод не тётка.

В журнале «ПЗ» открылась новая рубрика – о происхождении известных крылатых слов и выражений. Первые истории уже выложены.
Из них вы узнаете, как в русском языке появились следующие словесные обороты: 

- Пролететь как фанера над Парижем 
- Врёт как сивый мерин 
- Вернёмся к нашим баранам 
- Лодыря гонять, лодырничать или просто лодырь 
- По гамбургскому счёту 
- Не в своей тарелке 
- Катавасия или котавасия? 
- Голод не тётка

Мы часто слышим в повседневной жизни изречение «голод не тётка». Оно означает, что чувство голода заставит есть даже то, что не любишь – это если разговор касается еды. Ну, или придётся поступать так, как никогда бы не поступил при других обстоятельствах.

Вполне обоснованно возникает вопрос: почему именно голод не тётка, а не дядька, тёща, сестра, брат или отец?

Оказывается, это выражение является укороченным вариантом и недосказанной до конца старинной пословицей «Голод не тётка, пирожка не подсунет». Вот в таком полном виде становится ясным значение этой мудрой пословицы. В старые времена спасти от голода могли в основном только ближайшие родственники: родная мать, сердобольная тётка или дорогая кума. В этом «рейтинге» родственников предпочтение отдано именно милосердной и доброй тётушке, которая в тяжёлую годину пирожок или калач испечёт и не даст пропасть с голоду.