Расскажу-ка я вам для затравки один старинный анекдот. А может это и не анекдот вовсе, а самая настоящая быль. Вагон метро. В уголочке на сиденье прикорнул студент, зажав в руках учебник по теоретической физике авторства Ландау и Лифшица. На обложке книги её название – «Теория поля». Поезд метро остановился на конечной станции, к спящему студенту подошёл милиционер, прочёл надпись на мудрёной книжке и стал будить парня со словами: 
– Просыпайся, агроном! Конечная! 

Тема сегодняшнего выпуска интернет-журнала «ПЗ» – курьёзные истории из жизни знаменитых учёных. Предлагаю вашему вниманию следующие интересные заметки:
- Рассеянный и чувственный Ампер
- Рассеянный Николай Жуковский
- Если бы Галилей женился
- Идеальная жена учёного
- Утончённая месть ботаника Линнея
- Что должна дать ученикам школа?
- Лучшие пациентки лаконичного доктора Абернети
- Как Менделеев деньги для своей Палаты мер и весов выбил
- Белая перчатка Макса фон Лауэ
- «Покойная Гамалея – это я…»

В мае 2021 года я написал заметку под названием «Кто такой Гамалея?». Во вступительном абзаце к той истории были следующие слова: «Мало кто знает (кроме медиков, конечно) кто такой этот Гамалея. Или кто такая? Признаюсь честно, к своему стыду, я сам ещё пару месяцев назад этого не знал. Думал, что Гамалея – это какой-то женский персонаж из древнегреческой мифологии: вроде Галатеи, Психеи, Кассиопея, Геи или какое-то крутое приключение типа Одиссеи».

После публикации статьи о Гамалее в одной социальной сети я получил от своего виртуального приятеля замечательный комментарий. В нём содержалась история, хорошо известная во врачебной среде. Приятель мой (кстати, тоже медицинский работник) впервые услышал эту историю от своей соседки, выпускницы 1-го московского меда и заслуженного фронтового хирурга. Весьма уважаемый доктор утверждала, что это не анекдот, а чистая правда.

Так вот… Сразу после Великой Отечественной войны в Москве защищала докторскую диссертацию некая дама из отдалённой союзной республики. В ходе своего выступления она использовала следующие словесные обороты: – Как ещё в 1936 году показала покойная Гамалея... Следствие из вот этого утверждения, высказанного покойной Гамалеей... Покойная Гамалея убедительно доказала, что...

На Вюрцбургском съезде физиков в сентябре 1933 года немецкий учёный, лауреат Нобелевской премии Макс фон Лауэ вошёл в аудиторию в белой хлопчатобумажной перчатке, надетой на правую руку.

Член Баварской академии наук Вальтер Мейснер удивлённо спросил, не поранился ли он, но Лауэ ответил так: – Вот ещё. Здесь есть всякие, которым я не хотел бы подавать руку.

Макс фон Лауэ подразумевал Филиппа фон Ленарда, который ввёл в оборот понятие «арийская физика», и активно поддерживающего нацистскую идеологию Йоханнеса Штарка. Эти два человека, ярые сторонники Гитлера, возглавляли группу из 30 физиков, которые критиковали «продавшийся сионистам» Нобелевский комитет, пропагандировали так называемую «немецкую физику», презирали «английскую физику» и беспощадно боролись с «физикой еврейской».

В 1892 году Дмитрий Иванович Менделеев стал учёным-хранителем Главной палаты мер и весов. Для научной работы в области повышения точности взвешивания требовалось немало денег. Регулярные ходатайства Менделеева о выделении средств постоянно застревали в министерстве финансов. Несколько лет прошло в беспрестанном и настойчивом выбивании денег.

Как-то раз Менделеев узнал, что его Палату мер и весов посетит Великий князь Михаил Александрович – младший брат царя Николая II.

Обычно к визиту высоких гостей любое учреждение приводится в идеальный порядок. Всё моется, чистится, протирается и красится. А всё лишнее и некрасивое убирается с глаз долой. Однако Дмитрий Иванович поступил нестандартно – он приказал и без того тесные лаборатории загромоздить всяким хламом. Из подвалов вытаскивались негодные тяжёлые станки, неисправное оборудование и всякие-разные железные болванки.

– Под ноги их клади! Под ноги! – командовал Менделеев. – Надо, чтобы гости о них спотыкались!

Английский врач, хирург и анатом Джон Абернети приобрёл известность не только высоким профессиональным мастерством, но и благодаря своей эксцентричности. Он был очень строг и упрям со своими пациентами, общался с ними нередко жёстко, а иногда даже грубо. Вот характерный пример из его практики.

На одном званом вечере некий скупой богач решил получить у Абернети бесплатный совет. Он завёл с ним беседу, описал какое-то заболевание, якобы бывшее у его знакомого, изложил симптомы и спросил: – Что надо делать в таком случае, доктор?

На что доктор невозмутимо ответил: – Как это, что делать? Надо немедленно обратиться к врачу!

А ещё Джон Абернети славился своей лаконичностью, а также весьма ценил немногословность у других людей. Однажды к нему обратилась пациентка, знавшая об этой словесной особенности. Между ними произошёл следующий диалог.

В начале XX века известный немецкий математик Феликс Христиан Клейн принял активное участие в реформе школьного образования в Германии. Помимо этого, он был автором и инициатором ряда исследований состояния дел с преподаванием математики в разных странах. Толчком к реформаторской деятельности Клейна послужил крайне интересный случай.

Однажды, занимаясь инспекцией немецких гимназий, он присутствовал на нескольких уроках. На одном из них, когда речь зашла об астрономе Николае Копернике, Клейн задал классу вопрос: – Когда родился Коперник?... В ответ – тишина.

Затем Клейн сказал: – Если не знаете даты рождения и смерти, скажите, хотя бы, в каком веке он жил?... Снова гробовое молчание.

Тогда Клейн спросил: – Скажите хотя бы, жил он до нашей эры или нет? На этот вопрос класс убеждённо ответил: – Конечно, до нашей эры!

Резюмируя свои наблюдения, педагог-реформатор Феликс Клейн отметил: «Школа должна была добиться, чтобы ученики, отвечая на этот вопрос, хотя бы не употребляли слово “конечно”».

Шведский естествоиспытатель, ботаник и зоолог Карл Линней известен как создатель единой системы классификации растительного и животного мира. Он лично описал и классифицировал около  10 000 растений. Большей части из них он сам же и давал названия.

Среди его учеников был выходец из бедной семьи по имени Йохан Броваль. В названиях миленьких синеньких цветочков Линней отразил всю картину развития взаимоотношений со своим последователем Бровалем: сначала приятельских, а потом неприязненных.

Когда ботаники дружили и были научными «единоверцами», Линней одно из растений семейства паслёновых в честь Броваля назвал «броваллией», тем самым прославив и увековечив имя своего любимца.

Когда Броваль был отмечен милостью короля, Линней следующий вид паслёновых из этого рода назвал «броваллия возвышенная».

Но стоило Бровалю проявить заносчивость, как вид паслёновых, которые росли на свалках и плохих почвах, Линней назвал «броваллия низменная».

А после того, как Броваль не поладил с Линнеем и даже совершил научное предательство своего учителя, то был наказан тем, что следующему виду растений из этого рода Карл Линней присвоил название «броваллия отчуждённая». Такая вот утончённая научная месть изменнику. На этом их дружбе настал конец.

Венгерский математик Дьёрдь Пойа в молодые годы был приват-доцентом в Будапештском университете и добивался там должности профессора. Но свободная профессорская вакансия всё никак не появлялась. Все ставки были заняты.

Жена Дьёрдя Пойа в это же время подрабатывала фотографом. Пользуясь связями мужа, она получила выгодный заказ на коллективный снимок преподавателей на фоне здания университета. Прибыла на место, выбрала самую удобную точку для красивой съёмки, установила треногу с громоздким фотоаппаратом, выставила кадр и попросила войти в него уважаемую профессуру. Почтенные люди встали там, где им указала дама-фотограф. А именно на проезжей части автомобильной дороги.

Госпожа Пойа, сделав один снимок, стала искать удачный ракурс для второго. А седовласые преподаватели послушно стояли на своём месте и ждали пока завершится долгий процесс переустановки штатива с камерой. И в этот момент профессор Липот Фейер, возглавлявший кафедру математики Будапештского университета, невозмутимо заметил: – Вот это настоящая жена! Она специально ставит профессоров на проезжую часть улицы, чтобы машина их задавила, и освободилось место для её мужа.

Рассказывают, что итальянский астроном, философ, математик, физик, механик и изобретатель телескопа Галилео Галилей в первую брачную ночь задержался в своём кабинете с какой-то книгой. На рассвете он отправился в спальню, но сразу же вышел из неё и спросил у слуги: – А кто это лежит в моей постели?...

Слуга с удивлением ответил: – Это ваша жена, сударь!

Только тогда Галилей вспомнил: – Жена? О, Боже! Я совсем забыл, что вчера женился!

Эта забавная история о рассеянном учёном муже, который вместо приятного времяпровождения с прекрасной дамой предпочёл чтение мудрёной книги, на самом деле является выдумкой, историческим анекдотом. Галилео Галилей не был женат. С венецианкой Мариной Гамба, которая родила ему троих детей, Галилей так никогда и не обвенчался.

Милые дамы, как вы думаете, вот кто он после этого?

Кстати о человеках рассеянных. Отец русской авиации Николай Егорович Жуковский в повседневной жизни тоже был очень рассеянным человеком. О нём ходило много забавных анекдотов. Вот несколько из них.

Однажды он целый вечер общался с друзьями в собственной гостиной. Внезапно резко поднялся, стал искать свою шляпу и начал торопливо прощаться. На вопрос куда это он собрался, хозяин дома огорошил приятелей заявлением: «Однако я засиделся у вас, пора мне домой!»... 

Ещё один характерный пример. Когда Николай Жуковский нанимал извозчика, то говорил: «Извозчик, Мыльников переулок». Тот отвечал: «15 копеек, барин». На что Николай Егорович возмущённо произносил: «Нет, это дорого! Даю 20 копеек!»

Или вот ещё один случай из жизни рассеянного учёного. Как-то раз в стенах Московского университета шло важное научное заседание, которое затянулось заполночь. Ровно в час ночи Николай Жуковский встал и вышел куда-то. Ну, мало ли куда понадобилось отойти человеку после многочасового совещания, скоро вернётся – подумали учёные мужи. Однако Жуковский не вернулся. Более того, когда другие вздумали расходиться, то обнаружили, что они оказались запертыми в аудитории. А она располагалась высоко – на верхнем этаже университета – в окно не выйдешь...