Люди старшего и среднего поколения помнят цирковые номера, короткие роли в кино и выступления на телевидении Леонида Енгибарова. Знаменитый советский клоун-мим, выступавший в амплуа «грустный клоун», обладал своим собственным стилем – необычным для нашей страны того времени. Леонид ломал весь консервативный подход к клоунаде. Он не красился ярко и одевался минималистично. Его выступления не вызывали постоянный безудержный смех, а заставляли размышлять. Енгибарова даже прозвали клоуном «с осенью в сердце». Его гастроли по лучшим циркам Советского Союза и по странам соцлагеря имели оглушительный успех.

Любимец публики почти всю жизнь прожил в старом деревянном доме в московском районе Марьина роща. Его мать – простая русская женщина Антонина Андриановна – была портнихой со сложной и тяжёлой судьбой. Она мечтала, чтобы её сын «выбился в люди». И он выбился, но не совсем так, как мечталось его матушке. Этому посвящены интересные строки из книги Леонида Енгибарова «Последний раунд». Он, кстати, был ещё и боксёром, а также писателем, который обладал хорошим слогом. Хотите в этом убедиться? А вот, пожалуйста! Прочтите, что написал Енгибаров...

А вот вам отрывок из воспоминаний выдающегося артиста Александра Вертинского из его книги «Дорогой длинною». Сия забавная история – о коммерческой жилке великого оперного певца Фёдора Шаляпина.

В своих мемуарах Вертинский адресовал своему другу следующие лестные слова: «Без преувеличения можно сказать – ни один артист в мире не имел такого абсолютного признания, как Шаляпин. Все склонялись перед ним. Его имя горело яркой звездой. Тех почестей, тех восторгов, которые выпали на его долю, не имел никто». Однако находились редкие люди, которые не узнавали всемирную знаменитость – видать газет не читали и кинохронику не смотрели. Вот как раз об этом и будет фрагмент воспоминаний Александра Вертинского.

Однажды он после концерта в Праге сидел вместе с Фёдором Шаляпиным в небольшом кабачке в окружении нескольких друзей и журналистов. После ужина Шаляпин взял карандаш и начал рисовать на скатерти. Стоит отметить, что рисовал он довольно-таки хорошо...

В первой половине XIX века на театральных подмостках Петербурга с огромным успехом ставилась комическая пьеса в одно действие «Урок дочкам», написанная знаменитым литератором Иваном Андреевичем Крыловым. Он ведь не только басни сочинял, но и пьесы тоже.

Сюжет комедии «Урок дочкам» строится на противостоянии двух мировоззрений: патриота-отца Велькарова и его дочерей Фёклы и Лукерьи, юных капризных жеманниц, обожающих всё французское. Батюшка, видя помешательство своих дочек на заграничном, решает увезти их на перевоспитание в деревню. Он преследует целью отучение девушек от французского и привитие им русского, национального: «Да покиньте хоть на час свое кривлянье, жеманство, мяукание в разговорах, кусанье и облизывание губ, полусонные глазки, журавлиные шейки – одним словом, всю эту дурь, – и походите хоть немножко на людей!». А для контроля Велькаров приставляет к дочкам няню Василису, которая весьма комично напоминает девушкам о том, что они русские: «извольте гневаться по-русски!» или «извольте радоваться по-русски!».

По ходу пьесы молодые дворянки получают урок, который показывает, что всё хорошо в меру и что Родину надо любить. В общем, острая пародийность превратила комедию «Урок дочкам» в средство борьбы для осмеяния французских нравов, очень популярных в среде русского дворянства...

Однажды режиссёр Леонид Гайдай и его жена – актриса Нина Гребешкова ехали в переполненном вагоне метро. На одной из станций зашла очень эффектная женщина. Режиссёр не мог не обратить на неё внимание.

Он сказал супруге: – Нина, посмотри на ту женщину! Вот это называется классическая русская красота!
– Где? Где она? – начала оглядываться Гребешкова, которая была на две головы ниже супруга.
– Да вон же стоит! – показал выразительным взглядом Гайдай.
– Да не вижу я никого!
– Ну, вон же, у дверей… Почему ты не видишь? – удивился режиссёр.

Потом он догадался в чём дело… Леонид Гайдай, человек высокого роста, присел так, чтобы его голова оказалась на одном уровне с головой жены… посмотрел на спины людей вокруг себя, очень огорчился и грустно произнёс: – Нина! Как же ты так живёшь?!...

Художник Пабло Пикассо как-то произнёс: «Когда искусствоведы собираются вместе, они говорят о форме, структуре и смысле живописных полотен. Когда художники собираются вместе, они говорят о том, где можно купить дешёвый растворитель»

Тема сегодняшнего выпуска интернет-журнала «ПЗ» – занимательные истории о выдающихся художниках. Предлагаю вашему вниманию следующие заметки:
- Как вас постричь?
- Урок мастерства от великого мариниста
- Рекордные сроки написания картин в русской живописи
- Розыгрыши художника Константина Ротова

Художник-график, иллюстратор книг и штатный карикатурист журнала «Крокодил» Константин Ротов обожал розыгрыши.

Например, однажды ему заказали карикатуру, изображавшую баню, в которой внезапно отключили горячую воду. Когда вышел сигнальный номер, в редакции поднялся жуткий переполох, потому что в намыленных, полуодетых и растерянных посетителях, которые в панике выскочили на улицу, прослеживалось явное портретное сходство с ответственным редактором журнала Михаилом Мануильским и основными сотрудниками «Крокодила». Однако никакого наказания не последовало. Редактор, которого беззлобный розыгрыш Ротова сначала вывел из себя, очень быстро сменил гнев на милость и вскоре уже сам ухахатывался над забавным рисунком. В результате карикатура была опубликована в неизменном виде.

Как-то Константин Ротов гениально разыграл Илью Ильфа и Евгения Петрова, творчество которых с удовольствием иллюстрировал. Отдыхавшие на даче знаменитые писатели были пунктуальными и ежедневно завтракали ровно в 11 утра.
А на террасе над их столом висел репродуктор, что и подсказало Ротову отличную идею для дружеской подначки...

Эта заметка будет продолжением предыдущей – о рекордных сроках создания живописных полотен. Напомню, что Иван Айвазовский на глазах изумлённых и восторженных учеников Архипа Куинджи написал картину маслом с традиционной для своего творчества штормовой темой всего за 1 час и 50 минут. Некоторые уличные художники могут изобразить взволнованное море или какой-нибудь прелестный пейзаж ещё быстрее, но они, отнюдь, не Айвазовские, и не Куинджи.   

А вот знаете ли вы, какая картина в истории нашей отечественной живописи писалась не быстрее, а напротив – дольше всех? Предвижу ответ эрудитов – о том, что своих знаменитых «Богатырей» (или «Трёх богатырей» как их называют в народе) Виктор Михайлович Васнецов рисовал 18 лет. Да, 18 лет – это весьма долго, но это не такой уж и рекордный срок.

В наше сегодняшнее время больших скоростей и компьютерных технологий с искусственным интеллектом трудно представить, что над каким-то полотном можно корпеть годами. А уж, тем более, десятками лет – это ведь нерациональная и неэффективная трата времени и творческой энергии. Однако для гениальных мастеров прошлого в многолетней доработке одной картины не было ничего необычного.

Взять, хотя бы, к примеру, масштабное произведение великого Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Над этим шедевром Илья Ефимович трудился 11 лет. И тут дело не только в размерах картины – 2 метра на 3,5 метра – а в большом количестве детально прорисованных персонажей. У каждого из них не только своя одежда и оружие, мимика и жесты, но и свой собственный характер...

Известный живописец-пейзажист, график и педагог Аркадий Александрович Рылов любил рассказывать своим студентам об одном удивительном случае из своей жизни, который произошёл во время его учёбы у Архипа Куинджи в Высшем художественном училище при Императорской Академии художеств.

Однажды знаменитый художник Архип Иванович Куинджи пригласил к себе в академическую мастерскую ещё более знаменитого и прославленного живописца Ивана Константиновича Айвазовского. Пригласил для того, чтобы великий маринист продемонстрировал ученикам мастерство и технику исполнения, которая была известна только ему одному. Куинджи подвёл гостя к мольберту и обратился к нему: – Иван Константинович, покажите им, как надо писать море...

Айвазовский назвал необходимые ему краски, причём не более пяти красок, осмотрел кисти, потрогал холстик, а затем стоя, не отходя от мольберта, изящно играя кистью, как виртуоз, невероятно быстро написал морской шторм. По просьбе Архипа Ивановича он моментально изобразил качающийся на волнах корабль, причём поразительно ловко, привычным движением кисти дал ему полную оснастку. Всё! В кратчайшее время картина была готова и подписана! Один час пятьдесят минут тому назад это был чистый холст, и вот на нём уже бушует грозная морская стихия и корабль борется со штормом... 

Шумными аплодисментами ученики Куинджи выразили свою благодарность маститому художнику и проводили его всей мастерской к карете. На тот момент Ивану Константиновичу Айвазовскому было 80 лет.

В качестве вступления к этой короткой заметке расскажу-ка я вам анекдот, тоже не длинный… Кстати, основную часть этой шутки приписывают Франсуа Миттерану – президенту Франции, который правил страной 14 лет.

Итак… В нашей стране есть люди, которые прекрасно знают, как воспитывать детей, готовить изумительные блюда, снимать хорошее кино, строить успешный бизнес и правильно управлять государством, но, к сожалению, они все уже заняты – так как работают таксистами и парикмахерами.

К чему это я вдруг вам рассказал? А вот к чему…

Однажды известный немецкий художник Адольф Менцель зашёл в парикмахерскую. Сел в кресло. Парикмахер, который очень любил во время работы развлекать клиентов пустопорожними разговорами, спросил: – Как вас постричь?

– Молча! – сурово ответил Адольф Менцель.

Англичанка Мэри Хобсон была обычной домохозяйкой, уставшей от хлопот и забот многодетной мамой, замотанной кормлением-воспитанием 4-х детей и многолетним (почти 30-летним) уходом за парализованным мужем. Когда дети подросли и появилось больше свободного времени, Мэри увлеклась литературной деятельностью и поэзией. В начале 80-х годов она даже опубликовала три своих романа.

И вот однажды Мэри Хобсон, уже на шестом десятке лет, попала в больницу. Ничего серьезного – простая операция на ноге, но доктора прописали ей полный покой. И тогда её дочка Эмма, дабы скрасить матери её скучное лежание в постели, принесла толстенную книгу, которую вручила со словами: «Мам, трудно придумать более удобный случай, чтобы ты смогла вот это всё осилить».

Объёмистая книга называлась «Война и мир», авторства Льва Толстого в английском переводе. Дочка предполагала, что пара недель постельного режима – это лучшая возможность прочитать великий русский роман. Ну, хотя бы дойти до его середины… Однако Мэри Хобсон «проглотила» гигантское творение графа Толстого всего за три дня. 

После прочтения она была абсолютно потрясена! Ведь до того момента Мэри никогда не сталкивалась с русской литературой. По её словам, она «читала роман так жадно, как может только голодный человек набрасываться на еду». Спустя несколько дней Мэри проснулась ночью в больничной палате с мыслью, которая напрочь лишила её сна: «Я же никогда не узнаю, что написал сам Толстой. Я не читала "Войну и мир", я читала перевод. Делать нечего, придётся изучать русский язык».