Следующие интересные фотографии тоже будут из Калифорнии. Но только из её южной части. В наши дни этот солнечный и очень богатый штат, в честь знаменитой золотой лихорадки XIX века прозванный «Золотым штатом», ассоциируется прежде всего с Голливудом и Силиконовой (Кремниевой) долиной. А ведь когда-то основой экономики Калифорнии была добыча нефти.

После Первой Мировой войны автомобильный бум в США породил спрос на бензин, что, в свою очередь, привело к буму нефтяному. 25-го июня 1921 года крупное месторождение нефти было найдено прямо под городком Сигнал–Хилл в 35 км. от Лос-Анджелеса. Калифорнийское «чёрное золото» рвануло из-под земли наружу, потекло бурным потоком и ещё больше озолотило «Золотой штат».  

Для обзора очередных интересных ретро-фотографии давайте переместимся в Западное полушарие, на северное побережье Калифорнии, в местность под названием Филдбрук. Оно знаменито густыми секвойными лесами. 

Уникальный снимок, сделанный в 1890 году, запечатлел пень гигантской секвойи, которая сейчас могла бы быть самым большим деревом в мире. До того, как здесь поорудовали пилы и топоры, древняя великанша возрастом около 4000 лет имела высоту 90 метров, что сопоставимо с высотой 30-этажного дома. На срез её громадного пня диаметром 10,7 метра забрались 48 человек, в основном детишек, и ещё 11 разместились на его сторонах. 

Красавица-секвойя могла бы быть до сих пор мировым рекордсменом, однако она стала невинной жертвой чванливого и глупейшего спора в баре. Однажды американский нувориш из Нью-Йорка, который перебрался в Великобританию и получил там титул лорда – Уильям Уолдорф Астор – пребывая в изрядном подпитии, заключил с одним из посетителей бара пари, что сделает себе стол из цельного среза дерева, за которым он сможет усадить 40 гостей...

А сейчас перенесёмся в прошлое нашей страны. А именно в Нижний Новгород начала XX века. Кликните по заглавной фотографии – этот старинный снимок иллюстрирует коммерческую активность знаменитой, богатейшей и крупнейшей ярмарки Российской империи – Нижегородской. Всё пространство у речных пристаней и добротных складских ангаров заставлено всевозможными товарами, часть из которых бережно укрыта брезентом от непогоды. Шесть огромных барж и несколько пассажирских пароходов стоят у причалов.

Среди этого торгового великолепия моё внимание привлекла одна малозаметная деталь – в правом нижнем углу снимка виден лежащий на боку новенький, сияющий на солнце колокол. Нет, он не просто так валяется – он куплен на ярмарке и ждёт погрузку на судно.

На следующей фотографии – ещё один пароходный причал Нижнего Новгорода, причём один из многих. Тоже товар под брезентом, конные повозки с огромными тюками в которых может быть хлопок, лён или шерсть, грузчики таскают на своих спинах какие-то ящики. Обратите внимание на два больших колокола в нижней части кадра: один лежит на деревянном настиле, а второй находится на телеге. Их явно привезли для погрузки на пароход. И оба они тоже новые – посмотрите, как блестят их медно-оловянные бока.

Всё дело в том, что обширная и обильная нижегородская ярмарка весьма активно торговала в том числе и церковными колоколами. Вот, пожалуйста – полюбуйтесь, на очередной фотографии 1902 года – колокольные ряды знаменитой ярмарки. Я попытался подсчитать количество колоколов на этом снимке, несколько раз сбился со счёту и бросил сие занятие. Учитывая количество и размер перекладин, колоколов здесь больше сотни.

Очередной интересный снимок будет тоже про море. Но сначала вопрос: как вы думаете, может ли подводная лодка столкнуться с… сразу вычёркиваем из списка вероятных столкновений другие лодки, корабли, лайнеры, яхты, айсберги и даже надувные матрасы и бананы… а вот может ли субмарина столкнуться с автомобилем? Оказывается – может! Такое уже было в истории.

19-го августа 1961 года в шведском городе Люсечиль произошло одно из самых маловероятных дорожно-транспортных приключений: столкновение автомобиля и подводной лодки. Частная машина марки Volvo PV544 была небрежно припаркована её владельцем. Скорее всего тот не воспользовался ручным стояночным тормозом. Автомобиль, в котором (слава богу) никого не было, начал двигаться под уклон в сторону моря, благополучно миновал крупную партию бочек с исландской селёдкой, пересёк идущую вдоль моря улицу со звучным скандинавским названием Сёдра-Хамнгатан и… врезался в носовую часть стоявшей у причала субмарины. Свалиться в воду машине не позволили швартовые канаты. Передняя часть автомобиля в результате необычной аварии была смята, а у подводной лодки сломалось ограждение. Никто из людей не пострадал.

Смею предположить, что шуток в тот день было пошучено немало. И зеваки, и дорожные полицейские, и моряки-подводники вдоволь поупражнялись в остроумии. Одному только хозяину Volvo было не до смеха. Я же со своей стороны сообщу один весьма забавный факт: подводная лодка называлась «Bävern» (Бэверн) – на шведском языке это означает «Бобр». Да-да, бобр! Ну вот как тут не вспомнить потешный ролик, ставший знаменитым мемом, в котором молодой поляк в экспрессивной манере восторженно комментирует встречу с бобром… Цитировать не буду. Тактично промолчу…

Эстрадной площадкой для столь необычного концерта выступило зеркало одной из радиоантенн советского научно-исследовательского судна «Космонавт Юрий Гагарин», которое когда-то было флагманом судов Службы космических исследований СССР и предназначалось для управления полётами космических аппаратов.

Неповторимое фото сделано предположительно в 1971 году в Одессе. Пока я рассматривал весёлых музыкантов, у меня возник ряд вопросов:
1) как они туда забрались, а потом спустились?
2) как затащили туда контрабас?
3) какие слова при этом произносились?
и 4) какие эмоции испытывала отважная дама из состава этого коллектива во время столь необычной фотосессии: сильно ли она кричала, а может быть пищала или визжала?

В качестве продолжения предыдущей заметки эта история будет о видном учёном, инженере, механике и большом специалисте в области аэродинамики Теодоре фон Кармане. В середине прошлого века он не только стоял у истоков ракетной компании «Аэроджет», но и был директором лаборатории воздухоплавания в Калифорнийском технологическом институте.

После окончания Второй Мировой войны Теодор фон Карман стал сотрудничать со многими авиационными компаниями. Одна из них даже преподнесла своему ценному консультанту дополнительный бонус – право на бесплатные перелёты между Штатами и Европой. Что было учёному весьма кстати. Потому что он читал лекции по аэродинамике сразу в двух учебных заведениях – в американском городе Пасадена и в германском Ахене. Профессор Карман мотался между Старым и Новым Светом так часто, что иногда от усталости и смены часовых поясов путал языки – американским студентам читал лекции по-немецки. На что как-то раз один из его студентов сказал: – Профессор, не расстраивайтесь! Говорите ли вы по-немецки, или по-английски – это не важно! Мы всё равно ничего не понимаем!

А вот в годы Первой Мировой войны этот уроженец венгерского Будапешта, причём человек еврейского происхождения, читал лекции по аэродинамике в одной из воздушных эскадрилий германской армии. В благодарность за это пилоты взялись обучить его управлению самолётом. Молодой доктор наук и директор Института воздухоплавания при Ахенском университете Теодор фон Карман с радостью согласился – личное пилотирование позволило бы ему объединить его теоретические познания с практическими навыками. И это было бы замечательно, потому как видный учёный, умеющий пилотировать аэроплан – это крайне редкое достижение!

В прошлом веке крупная американская компания «Аэроджет» («Aerojet») занималась разработкой и производством ракетных двигателей и ускорителей ракет-носителей. В целях обеспечения секретности инженеры «Аэроджета» имели обыкновение каждой разрабатываемой ими модели двигателей «присваивать» воинское звание: капрал, сержант, лейтенант и тд.

Как-то раз бригадный генерал Гладеон Маркус Барнс – начальник отдела исследований и разработок в департаменте боеприпасов военного министерства США, со смехом спросил у одного из основателей фирмы, аэродинамика Теодора фон Кармана, до какого воинского чина ракетных двигателей собирается дойти фирма в процессе их создания.

– Конечно, не выше полковника, – сразу ответил Карман. – Ведь получив следующий после полковника чин, человек перестаёт работать.

Для полного понимания широты, глубины, остроты и опасности (!) этой шутки требуется уточнение: следующее после полковника звание в американской армии – это чин бригадного генерала, вот прямо как у Гладеона Барнса.

Известный американский инженер, изобретатель и предприниматель Чарлз Кеттеринг был обладателем 186 патентов в различных областях техники, в основном это были изобретения для автомобильной промышленности. Самая известная его разработка – это электрическая пусковая система двигателя внутреннего сгорания – тот самый электрический стартер, которым вот уже 110 лет легко и непринуждённо пользуются автомобилисты по всему миру. А ведь когда-то приходилось запускать двигатель с помощью кривой металлической ручки.

Я сам прекрасно помню это «весёлое» занятие на курсах автовождения в начале 1980-х годов: запуск движка грузовиков ЗИЛ-130 и ГАЗ-53 на морозе – это незабываемый фитнес! На всю жизнь запомнил – как надо правильно держать пальцы на рукоятке, чтобы их не оторвало после пуска двигателя.

Изобретатель английских паровозов и «отец» британских железных дорог Джордж Стефенсон последние годы своей жизни провёл в большом поместье под названием Тэптон-хаус у города Честерфилд, что в графстве Дербишир. Там он с огромным энтузиазмом занимался садоводством. В своих оранжереях он разводил ананасы, дыни и виноград. Причём он умудрялся выращивать гигантские ананасы величиной с тыкву. И это на географической широте, которую невозможно назвать тропической.

Но самой большой и искренней привязанностью пожилого изобретателя были огурцы. Стефенсон мечтал изобрести способ культивирования огромных и совершенно прямых огурцов. Однако природа неизменно брала своё: рано или поздно наступал момент, когда огурец изгибался в дугу, несмотря на замысловатые приспособления, питательные удобрения и всевозможные температурные режимы.

И вот однажды, почти уже отчаявшись, Джордж Стефенсон добился успеха – он изобрёл выпрямители огурцов – стеклянные трубки, в которые помещались завязавшиеся плоды. Счастливый инженер, на старости лет ставший садоводом, с большим удовольствием демонстрировал своё очередное изобретение родственникам и соседям, приговаривая при этом одну и ту же фразу: — Славно же я, наконец, поймал их!

Вопрос прямо в лоб: кто изобрёл первый в мире паровоз? Попробуйте его задать своим друзьям, коллегам, родным и близким, и вы обнаружите, что мнения разделятся: одна половина будет называть… какого-то англичанина… ну, как его… ну, вот этого… как его там… а, ну да, точно! – Джорджа Стефенсона!.., а вторая половина – вспомнит наших русских братьев Черепановых. Не правы будут ни те, ни другие.

Джордж Стефенсон хоть и считается многими людьми первым изобретателем паровоза, но таковым не является. Он не был первым, но зато он был лучшим и самым успешным паровозостроителем! Он усовершенствовал уже существовавшие тогда паровые машины на рельсовом ходу и построил несколько удачных для своего времени моделей, в том числе знаменитые паровозы со звучными именами «Rocket» («Ракета») и «Locomotion» («Передвижение»).