Показать содержимое по тегу: Литературные заметки

Небольшой фрагмент из воспоминаний актёра Николая Николаевича Трофимова. Во время учёбы в Ленинградском театральном институте он активно участвовал в работе студенческо-артистической бригады. Молодые актёры выступали с декламированием рассказов. 

И вот однажды Николаю Трофимову попался юмористический рассказ под названием «Мелкий случай из личной жизни». Смешная история артисту понравилась, и он сразу запомнил имя автора – Михаил Зощенко.

Во время очередного выступления артбригады он с выразительной интонацией сообразно каждому предложению текста, с паузами в нужных местах, со смешной мимикой и театральными жестами прочёл этот рассказ со сцены. Публика приняла юмор Зощенко в исполнении студента Трофимова на ура – смеялась и аплодировала. А в антракте к актёру подошёл интеллигентного вида человек лет примерно сорока с половиною. Трофимова поразила матовая бледность его печального лица и тёмные круги под глазами. Грустный человек пожал руку артисту и меланхолично произнёс: – Благодарю вас! Я не знал, что написал такой замечательный рассказ…

Это был сам Михаил Михайлович Зощенко – выдающийся писатель-сатирик, драматург, сценарист и переводчик. Только потом Николай Трофимов узнал, что бледный цвет лица у Зощенко и тёмные круги под его глазами – это результат отравления ядовитым газом во время Первой Мировой войны.

Однажды за книгу было отдано королевство. Слово «королевство» тут применено условно. Так сказать, для образности – это как полцарства за коня. На самом деле наградой за литературное произведение стала весьма обширная по площади провинция португальского королевства. Пожалуй, в истории человечества это была высшая цена, когда-либо заплаченная за самый обычный роман с вымышленными героями. 

Счастливчик, который получил столь необычный «земельный» гонорар, был малоизвестный в наше время португальский историк и писатель XVI века Жуан де Барруш. Это сейчас его знают только в Португалии, а ведь когда-то он входил в число самых выдающихся мировых историографов.

В 1520 году Жуан де Барруш написал рыцарский роман под названием «Хроника императора Кларимунду». По заверениям автора его произведение было переводом с венгерского языка. Главное достоинство сего рыцарского романа заключалось в том, что он воспевал подвиги легендарного предка тогдашних португальских королей – того самого императора Кларимунду. Сочиняя свой комплиментарный труд, Жуан де Барруш читал отрывки из него будущему королю Жуану III, которому по окончании публикации адресовал сладкоречиво-витиеватый пролог. Хвалебное посвящение монарху было сделано с тонким расчётом. Этот хитрый план сработал...

Американский писатель итальянского происхождения Марио Джанлуиджи Пьюзо приобрёл широкую известность после публикации в 1969 году его романа «Крёстный отец», который рассказывал о корнях и законах чести итальянской мафии. Когда роман о благородном гангстере доне Корлеоне и его семье стал бестселлером, автор получил от кинокомпании «Paramount Pictures» «предложение, от которого не смог отказаться» – а именно предложение написать сценарий для экранизации его произведения. Марио Пьюзо согласился и стал адаптировать свою книгу для съёмок фильма. При этом он изрядно волновался – ведь он понятия не имел как это надо делать, поскольку ранее никогда не писал киносценариев.

Недавно я призадумался: интересно, а вот в наши сегодняшние дни, современные дети знакомы со стихами Сергея Михалкова о Дяде Стёпе? О том самом добром великане, который помогал пожарным, служил на линкоре «Марат», а потом совершал отважные поступки, будучи милиционером. Что-то мне подсказывает, что сейчас у детишек совсем другие герои…

Позволю себе немного побрюзжать по-стариковски: «А вот в наше время…»... Да-да, в наше время положительный герой стихотворной трилогии «по прозванью Каланча, по фамилии Степанов и по имени Степан» был очень популярен. Ведь он был эталоном советского человека: обладал решительным, добрым и честным характером; умел быть весёлым, мудрым, храбрым, великодушным и благородным; любил шутки и не выносил несправедливости.

Ладно, не буду я бурчать о том, что НЕ вписывается светлый образ Дяди Стёпы в наше сегодняшнее меркантильное время. На самом деле я хочу рассказать вам о другом. Когда я сам в детстве читал стихи о героическом великане, а потом спустя годы с выражением декламировал их своим сыновьям (была такая хорошая традиция – читать книжки перед сном), то всякий раз ловил себя на мысли – кого же мне напоминает нарисованный Дядя Стёпа?... Ну вот такое знакомое у него лицо, и особенно глаза – где же я их видел?... На кого же он похож?... А вам этот вымышленный рисованный персонаж не кажется знакомым?...

В 2021 году в городе Вышний Волочёк была издана книга под названием «Иван и Алла. Жизнь без конца...». Эта книга посвящена жизни известного актёра, народного артиста СССР, вышневолочанина Ивана Петровича Дмитриева и его супруги, заслуженной артистки РФ Аллы Владимировны Дэльвин. По сути, это сборник статей, с большой любовью написанных внуком артистов Евгением Радкевичем. Очень интересная книга, между прочим, в которой мне особенно понравился один душевный фрагмент.

Это воспоминание актёра Ивана Дмитриева о своей самой знаменитой роли – старпома Олега Петровича в эксцентрической кинокомедии «Полосатый рейс». Позвольте пересказать вам эту историю, изложив авторскую прямую речь своими словами.

На съёмках фильма «Полосатый рейс» у Ивана Дмитриева сразу сложились замечательные отношения с его главным «напарником» – обезьяной Пиратом. Двое суток Иван Петрович кормил шимпанзе, и они стали лучшими друзьями. Режиссёр-дрессировщик Константин Константиновский, который консультировал съёмочную группу, был поражён столь быстро возникшей дружбе обезьяны с человеком и восхищён успехами забавной актёрской пары. По словам «старпома» ему было гораздо проще существовать в кадре с шимпанзе Пиратом, чем с исполнительницей главной женской роли. Дмитриев говорил об этом так: «Маргарита Назарова – замечательная укротительница тигров, но не актриса»...

У выдающегося советского прозаика, драматурга, сценариста, журналиста, поэта и мудрого сказочника Евгения Львовича Шварца есть мемуары с весьма оригинальным названием «Живу беспокойно... (из дневников)». А в них – множество тёплых и душевных воспоминаний из детства. Особенно о своей маме.

Матушка будущего литератора Мария Фёдоровна была натурой творческой, а по словам писателя даже талантливой. В том, что её сын Евгений стал видным драматургом – её заслуга. Именно она привила своему ребёнку любовь к чтению: как с самостоятельному поглощению книг и журналов, так и к их прослушиванию. Мудрым и добрым сказочником Шварц стал потому, что мама и няньки постоянно рассказывали маленькому Жене сказки.

Однажды литератор Корней Чуковский рассказал о благородном поступке поэтессы Анны Ахматовой, который потряс его до глубины души. Как-то в 1920-м году, в пору лютого петроградского голода, Ахматовой каким-то невероятным чудом досталась большая и красивая жестянка, полная сверхпитательной, сверхвитаминной «молочной муки», изготовленной в Англии международною фирмою «Нестле». Это была сухая смесь из коровьего молока, пшеничной муки и сахара, которая использовалась для искусственного кормления младенцев, не получающих материнского молока. Одна чайная ложка этого концентрата, разведенного в кипячёной воде, представлялась голодным желудкам гостей Ахматовой недосягаемо сытным обедом. А вся жестянка казалась им дороже бриллиантов. Все, кто собрались в тот день у Анны Андреевны, от души позавидовали обладательнице такого исключительного богатства.

На мой прошлый день рождения один хороший человек подарил мне книгу мемуаров Юрия Владимировича Никулина «Почти серьёзно…». И очень хорошо сделал, что подарил. Потому, что в моей домашней библиотеке такая книга уже была когда-то, но другой, не очень хороший человек, взял её почитать – и не вернул. Стал я перечитывать воспоминания Юрия Никулина, и вдруг поймал себя на мысли – они остаются чрезвычайно интересными даже для повторного прочтения. И опять меня впечатлили страницы, посвящённые Великой Отечественной войне.

Ведь Юрий Владимирович был её участником – он служил в зенитной артиллерии, прикрывающей небо Ленинграда. Причём в Красную армию Юрий Никулин попал в ноябре 1939 года, после окончания средней школы, в возрасте неполных 18-ти лет. Он был направлен в 115-й зенитно-артиллерийский полк, размещённый под Сестрорецком. Во время советско-финской войны батарея Никулина охраняла воздушные подступы к Ленинграду.

А всего в армии Юрий Никулин прослужил ровно шесть с половиной лет. Прошёл всю войну. Был контужен. Терял боевых друзей. Сам несколько раз находился на грани гибели и только каким-то невероятным чудом оставался жив. Победу встретил в Курляндии – у небольшого латышского села Джуксте. Демобилизован был 18 мая 1946 года в звании старшего сержанта. За время войны Юрий Владимирович Никулин был награждён медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией».

Сербский писатель, поэт, драматург, журналист и дипломат Бранислав Нушич известен тем, что в течение своего 50-летнего творчества создал многочисленные сатирические комедии, сыгравшие выдающуюся роль в истории югославской драматургии и театра. В своей стране он был знаменитым юмористом и талантливым импровизатором комических ситуаций.

Как-то раз большой шутник Бранислав Нушич в одной компании объяснял, что такое телеграф, для чего придумал весьма образное сравнение. Он заявил присутствующим: – Представьте себе большую кошку, хвост у неё находится в Загребе, а голова в Белграде! Потянут за хвост в Загребе – в Белграде голова мяукнет.

Вот такой вот своеобразный балканский юмор. Зато друзья Нушича поняли принцип действия проводного телеграфа. Потом один из них вдруг спросил: – Хорошо, а радио? Что же такое тогда радио?

– То же самое, только без кошки. – ответил комедиограф Бранислав Нушич.

Что за странный вопрос! – скажете вы – Наш народ сам придумал. Сам летает – вот поэтому и самолёт… Исконное русское слово самолёт в современном его значении – это, выражаясь сухим канцелярско-техническим языком, класс воздушных судов тяжелее воздуха, предназначенных для полётов в атмосфере с помощью силового агрегата, создающего тягу и неподвижного относительно других частей аппарата крыла, создающего подъёмную силу. Во как!

Однако, в нашей отечественной истории были и другие самолёты. Более того, слово самолёт появилось в русском языке значительно раньше поднявшихся в воздух летательных аппаратов на бензиново-керосиновом ходу. Вот, например, в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона» 1903 года издания, в статье «Шлиссельбург» рассказано про то, как русские войска захватили крепость Нотебург (она же Орешек) у истока Невы во времена Петра I. Там имеются следующие слова: «…особый отряд… переправлен на правый берег и, овладев находившимися там укреплениями, прервал сообщения крепости с Ниеншанцем, Выборгом и Кексгольмом; флотилия блокировала её со стороны Ладожского озера; на самолёте была устроена связь между обоими берегами Невы…»

Как говорится, ну и как тебе такое, Илон Маск?... да и братья Райт тоже!... у русских уже в 1702 году самолёты над Невой летали!...