Показать содержимое по тегу: Исторические заметки

Ещё одна история о Вагнере, но только теперь о его встречном визите в Англию. Когда прославленный немецкий композитор и дирижёр Рихард Вагнер приехал в Лондон, его познакомили с неким лордом Питкином, который всюду объявлял себя большим поклонником вагнеровской музыки. Аристократ Питкин узнал у композитора – когда и где состоится его концерт, после чего заявил, что непременно посетит выступление своего любимого музыканта.

Крупнейшего реформатора оперы Вагнера после его концерта пригласили на великосветский приём, где лорд Питкин от всей души поздравил музыканта с грандиозным успехом. Произнося торжественную речь в честь выдающегося композитора, благородный господин Питкин сообщил следующее: – Честно говоря, сэр, я ещё никогда в жизни так не смеялся. Поверьте, прошло около получаса, пока я узнал вас в пышном парике и с лицом, выкрашенным в чёрный цвет!...

Однажды двое англичан отправились в дрезденский театр послушать оперу Вагнера. Когда свет погас, какой-то мужчина занял место позади них. Во время спектакля новоприбывший вёл себя более чем странно – всё время издавал громкие возгласы: «Ах, как хорошо!...» или «Ах, Боже праведный, это ужасно!...» При этом он всплескивал руками и топал ногами, причём совсем не в такт музыке.

В антракте рассерженные англичане обратились к капельдинеру с просьбой вывести из зала несносного зрителя. Капельдинер вздохнул, развёл руками и сообщил: – Боюсь, что это не в моих силах, уважаемые господа. Это очень большой человек... Привыкшие к порядку и демократии англичане возмутились: – Кем бы он ни был, мы требуем, чтобы этого невежду немедленно урезонили. Он мешает нам слушать гениальную музыку Вагнера!

– В том-то и дело, господа, – шёпотом пояснил капельдинер, – что за вами как раз и сидит сам господин Вагнер...

На сцене Венской оперы в 1923 году шла опера Рихарда Вагнера «Лоэнгрин». Финал спектакля был очень эффектным: рыцарь Лоэнгрин уплывал со сцены на белом лебеде. Точнее говоря, на ладье, которую тащил на буксире белый лебедь.

На одном из спектаклей партию этого романтического героя исполнял моравский тенор Лео Слезак. В ключевой момент отплытия на лебеде то ли актёр замешкался, то ли механик поспешил – и лебедь уплыл за кулисы один, без пассажира...

Слезак нашёлся сразу, он повернулся к противоположной кулисе и пропел речитативом: – Скажите, пожалуйста, когда отбывает следующий лебедь?

А эта история будет, так сказать, вдогонку предыдущей. Она тоже о конфликте светской и духовной музыки. Но только с применением мудрой смекалки.

Французский композитор XVII века, скрипач и дирижёр Жан-Батист Люлли писал очень популярную музыку к оперным и балетным постановкам. Он вошёл в историю как создатель французской национальной оперы. Однако священники крайне неодобрительно относились к его сочинениям и часто называли их «дьявольской музыкой». Дьявольски КРАСИВОЙ музыкой – наверняка добавляли поклонники таланта.

Однажды духовник Жан-Батиста Люлли дошёл до того, что согласился дать ему отпущение грехов только при условии, что он лично сожжёт все написанное для новой оперы «Ахилл и Поликсена»… Предать огню свой труд – это огромное испытание и потрясение для любого творческого человека. Но композитор Люлли смиренно подчинился требованию духовника и передал ему партитуру, которую тот сжёг с великим наслаждением.

Спустя некоторое время один из высокопоставленных покровителей музыканта при дворе короля Людовика XIV узнал об этом вопиющем случае и стал укорять Люлли: – Батист, что я слышу! Говорят, что ты поверил бредням священников и сжёг свою новую оперу?...

Итальянский композитор Клаудио Джованни Антонио Монтеверди, живший и творивший в XVI и XVII веках, считается первым классиком оперы. Также он известен сочинением духовной музыки. В 1613 году Монтеверди поселился в Венеции, где возглавил капеллу собора Святого Марка.

Сочиняя для церкви «божественную» музыку, Монтеверди не забывал и о светских произведениях. Он создавал оперу за оперой для иногородних заказчиков. В те годы опера считалась легкомысленным жанром. Этакая, знаете, попса для развлечения богатых господ и коронованных особ. Естественно, влияние такой несерьёзной музыки сказывалось и на церковных композициях Монтеверди. Однако жизнерадостным венецианцам лёгкость музыки капельмейстера Монтеверди очень нравилась. Более того, успех его «ветренных» опер был настолько велик, что священники других церквей Венеции без зазрения совести брали его музыку, подставляли в неё религиозные тексты и исполняли во время богослужений. Лукавые католические священнослужители действовали по принципу «заимствуй светскую музыку и подбери к ней благочестивый текст». А что, прихожанам это было по душе. Народ был в восторге. Пипл, как говорится… сами знаете, что… Но долго оставаться незамеченными такие плагиаторские проделки не могли...

А вот вам ещё одна интересная заметка про Гайдна. Который, кстати, был сыном небогатого каретного мастера. Эта история из того периода жизни композитора, когда он был ещё малоизвестен, беден и вечно голоден. Будучи начинающим музыкантом в австрийской столице Вене, Гайдн зарабатывал себе на жизнь сочинением музыкальных композиций на заказ. Писал музыку всем, кто был готов заплатить хоть какую-то монету.

Итак, начну с вопроса, достойного моей любимой программы «Что? Где? Когда?»: почему одно из произведений композитора Йозефа Гайдна называется «Менуэт быка»? Вы можете себе представить эту замечательную хореографическую картину – как бык грациозно отплясывает менуэт в паре со своей бурёнкой под величественную музыку скрипок? Менуэт – это позаимствованный аристократами старинный народный французский танец мелкими шажочками на слегка согнутых ногах с частыми поклонами и реверансами. И причём тут бык – животное, которое сложно назвать грациозным? Откуда в творчестве столичного жителя Йозефа Гайдна возникла животноводческая тема? О-о-о, это весьма забавная история!

Однажды я оказался на экскурсии в одном большом и красивом дворце Санкт-Петербурга. В каком именно – не скажу. Дабы не бросать тень на это замечательное учреждение культуры и не сеять тревогу в душах будущих экскурсантов. В одном из залов дворца висела (и до сих пор висит) огромная шикарная люстра из какого-то там редчайшего хрусталя. Под ней стояли восторженные туристы и, задрав головы кверху, любовались радужными бликами на хрустальных листьях и цветках.

Я, как старый электрик, возьми и спроси у гида: – А скажите пожалуйста, этот грандиозный светильник не упадёт? Он надёжно закреплён к потолку?

Дама-экскурсовод совершенно уверенно ответила: – Да вы не волнуйтесь! За всю свою историю эта люстра падала только один раз!...

Несмотря на её уверенный тон и всего лишь однократное падение люстры, туристов как ветром сдуло из-под неё – все стали жаться под стеночками... Почему я это вдруг вам рассказал? Как вступление к одной истории с крайне редкой ситуацией...

Знаменитость с мировым именем, художник-авангардист, основоположник супрематизма Казимир Малевич являлся очень яркой личностью. Это был прирождённый лидер, вечный бессребреник, мастер эпатажа, талантливый врун, обладавший недюжинной физической силой и весьма категоричный в суждениях человек. Некоторых людей из своего окружения он жутко раздражал, некоторых злил, а у некоторых вызывал зависть. У Малевича, вообще, было много врагов.

Так, например, художник Владимир Татлин был непримиримым критиком Малевича и его творческих теорий. Согласно популярной байке, как-то раз на одной из выставок, конструктивист Татлин выбил из-под супрематиста Малевича стул, после чего предложил ему посидеть на геометрии и цвете.

Прославленный художник Илья Ефимович Репин выстроил в окрестностях Петербурга недалеко от берега Финского залива большой загородный дом. Усадьбу эту назвали «Пенаты» в честь римских богов-хранителей домашнего очага. Раз в неделю, по средам, репинские «Пенаты» были открыты для посетителей. Гости сюда съезжались знаменитые: Фёдор Шаляпин, Максим Горький, Владимир Стасов, Корней Чуковский, Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Леонид Андреев, Александр Куприн, Николай Морозов, Владимир Короленко, Александр Глазунов и многие-многие другие представители русской творческой элиты.

И вот однажды, когда Илья Ефимович гулял по саду в ожидании гостей, к нему подошли три хорошо одетых господина, по виду, петербургские нувориши. Они купили по случаю картины, якобы написанные Репиным, и приехали в «Пенаты» показать свою покупку художнику, для того чтобы подтвердить его авторство. Приезжие с достоинством разложили приобретённые холсты: запорожец с голубыми усами, бурлак на фиолетовом фоне и портрет Льва Толстого, скопированный с базарной открытки... Зато на каждом холсте была в совершенстве изображена размашистая репинская подпись. Язык не поворачивался назвать эту мазню подделкой. Даже на фальшивку она не тянула. Какое-то карикатурное издевательство над творчеством Репина. Илья Ефимович взглянул на эти дешёвые картинки, схватился за сердце и гневно закричал: – Ирокезы! Троглодиты! Скотинины!...

За свою творческую жизнь известный испанский художник-сюрреалист Сальвадор Дали создал около 2000 произведений. Несколько сотен из них считаются культовыми шедеврами. Дали эпатировал публику всеми возможными способами: как своими необычными картинами, так и собственным эксцентричным поведением. Но при этом он отличался бешенной трудоспособностью и невероятным талантом. Помню какой мощный эффект работы Сальвадора Дали произвели на меня при первом знакомстве с ними. Я был просто потрясён увиденным. Произошло это в конце 80-х годов. Работы мастера тогда показали в популярных телепрограммах «Взгляд» и «До и после полуночи».

Одна из наиболее узнаваемых картин мастера – «Постоянство памяти» – является образцовым произведением сюрреализма. Свои знаменитые мягкие расплавленные часы Дали придумал, глядя на сыр камамбер, который плавился на обеденном столе под жарким испанским солнцем.