В этой программе автор поведает нам немало историй о превратностях судьбы. Мы перенесемся во времена султана Мехмеда II и падения Восточной Римской империи. Даже несчастная открытая калитка была в этом сражении на стороне турков. А затем мы поймем, что великого классика Льва Толстого было не задобрить ничем, и если он не любил Шекспира, то не любил, а вместе с ним и пьесы Чехова. После этого весьма маститые исторические персонажи засвидетельствуют нам, как заставить свинку есть документы и не затеряться меж ее собратьев на фотографиях. Также зрителя ждут две весьма пикантные театральные истории, а еще забавная ситуация на тему «Подмосковных вечеров».

Сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль. Премьер-министр Великобритании. Величайший британец в истории. Умный, мудрый, хитрый, рассчётливый и прозорливый политик. "Рычащий лев" британской дипломатии. Антикоммунист высшей пробы, враг Советского Союза, но враг очень умный, тем и опасный. Почётный член Британской академии. Лауреат Нобелевской премии по литературе. Очень хороший журналист. Человек, весьма острый на язык. Его афоризмы и едкие высказывания будут цитировать ещё очень долго. Сколько будет существовать Человечество - столько и будут вспоминать его мудрые, язвительные и острые изречения.

Предлагаю вашему вниманию подборку самых интересных. 

Житейская зарисовка из столичного метро.

Место действия – одна из дальних станций Москвы. Время действия – поздний вечер, перед самым закрытием. На посту у турникетов сидела, подперев голову, скучающая контролёрша.

К турникетам подошёл немного подвыпивший мужик и привычным движением поднёс к датчику магнитную карточку. Однако, то ли он не ту карту достал, то ли на проездном закончились деньги, но турникет, вместо того, чтобы открыться, отозвался противным "ПИ-И-И!", и пропускать мужика категорически отказался. 

Старинная журналистская байка про Никиту Сергеевича Хрущёва, впервые услышанная мною лет 25-ть назад от одного зубра журналистики. Давно уже хочу вам её рассказать.

Однажды, летом 1964 года Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв посетил передовую свиноферму.

Фотокорреспондент одной довольно-таки известной и крупной газеты сделал шикарный фотопортрет советского вождя в окружении упитанных розовых поросят. Редколлегия решила вынести это фото на первую страницу газеты и поместила довольное улыбающееся лицо Хрущёва, вокруг которого сверкали такие же довольные поросячьи пятачки.

Кто медведям лапы рвёт,
Зайчиков под дождь суёт,
Танин мячик бросил в речку,
Выломал бычку дощечку?
Каждый знает, это кто:
Это - Агния Барто!

Ну, раз пошла такая тонкая околопОповая тема, то не могу удержаться чтобы не рассказать ещё одну пикантную театральную историю.

Один актёр в одном престижном московском театре долгое время играл эпизодические роли типа “кушать подано”. Его это очень огорчало. Ведь не ради ролей в массовке избрал он профессию актера! И вот, наконец, каким-то чудом сошлись планеты, и ему дали роль в знаменитом спектакле “Отелло”.  Он должен был создать образ посла из Венеции. Посла! Из Венеции! Это ведь не выход дворецкого со словами про «кушать подано».

По ходу пьесы в самом её финале, этот посол приезжает на Кипр, застаёт там кошмарную картину массовой смерти, видит задушенную Дездемону и резюмирует эти трагические события сакраментальной фразой: “Слова тут ни к чему...”

В ленинградском академическом театре драмы им. Пушкина (ему сегодня возвращено историческое название – Александринский театр) долгие годы служил замечательный актёр Николай Константинович Симонов.

Я сейчас назову вам его самую знаменитую кинороль, и вы сразу вспомните этого человека: Николай Симонов сыграл императора Петра Первого в одноименном фильме постановщика Владимира Петрова.

Лично для меня симоновский образ русского царя в этой ленте является образцово-эталонным. Он стал уже киноклассикой. 

В Советском Союзе, в 1941-м году перед самой Войной на киностудии «Союздетфильм» режиссёр Андрей Кустов снимал экранизацию гоголевской повести “Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем”. Дошла съемочная группа до одной очень важной сцены, главной героиней которой была… свинья… и работа приостановилась.

Вот как сам Николай Васильевич Гоголь описывает фрагмент, который предстояло экранизировать:

«Свинья вбежала в комнату и схватила… не пирог или хлебную корку, а прошение Ивана Никифоровича, которое лежало на конце стола... Схвативши бумагу, бурая хавронья убежала так скоро, что ни один из приказных чиновников не мог догнать ее, несмотря на кидаемые линейки и чернильницы. Это чрезвычайное происшествие произвело страшную суматоху…»

Антон Павлович Чехов безмерно уважал (живого тогда ещё) классика русской литературы Льва Толстого. Более того, он его немного побаивался. Или шутил, что побаивается. Вот как он отзывался о почтенном старце:

"Боюсь только Толстого. Ведь подумайте, ведь это он написал, что Анна сама чувствовала, видела, как у неё блестят глаза в темноте!.. Серьезно, я его боюсь..."

Однажды Толстой пригласил Чехова к себе в гости. И Антон Палыч чуть ли не час решал, в каких штанах ему ехать к Толстому. Он выходил из спальни то в одних штанах, то в других, и все время приговаривал: "Нет, эти неприлично узки! Подумает: щелкопёр!... А эти шириной с Черное море! Подумает: нахал…».

Наконец он выбрал брюки и посетил Льва Николаевича.

Пятого апреля 1453 года к стенам Константинополя подошла огромная 150-тысячная армия султана Мехмеда Второго. Оборонять столицу Византии  грекам помогали генуэзцы, венецианцы и даже каталонцы. Все вместе они смогли выставить против гигантского войска османов всего около 8 тысяч воинов. На стороне защитников были высокие и крепкие стены, горючая смесь под названием «греческий огонь» и ярость обречённых на смерть. Против всего этого турки выставили мощный флот, войско отчаянных и даже безбашенных наёмников-башибузуков, элитные отряды янычар, катапульты и тяжелую артиллерию. Специально ради штурма последнего оплота византийцев султан приказал  отлить десятки новых огнестрельных орудий крупного калибра. Как позже напишет византийский историк Михаил Критовул – «пушки решили всё».