Очень люблю я поезда. В том смысле, что ездить на них мне больше нравится, чем сидеть в стыковых аэропортах и считать медленно ползущие часы до начала регистрации, а тем паче ждать от неба лётной погоды. Если некуда спешить и не надо пересекать моря-океаны, то наши поезда, сами знаете, самые… лучшие поезда в мире. Чаёк с лимончиком, стаканы в подстаканниках, пирожки с котятами на станциях, мелькающие ёлки за бортом и неспешная беседа с приятными попутчиками мне нравятся больше, чем толстые-потные соседи, зажавшие меня в авиационных креслах.

Но самое главное, за что я люблю поезда – так это за возможность спокойного неспешного чтения. Всё то, что давно хотел прочитать, но в городской суете для этого не хватало времени – всё это можно уютно прочесть в купе. Специально для поездок по железной дороге я отбираю книги, которые сами просятся в путь. «Убийство в «Восточном экспрессе» Агаты Кристи в вагоне поезда под стук колёс читается гораздо интереснее, чем у крыла самолёта под рёв турбин. Проникаешься сюжетом и начинаешь с подозрением посматривать на своих спутников по вагону. Тем более, если за окном свистит метель и лежат сугробы. 

Однажды...

Ещё одна забавная история про иностранцев.

В 2012 году в Губкинский, в гости к «Пурнефтегазу» прибыли  голландцы и бразильцы. Иностранцев интересовали новейшие российские технологии, в частности, как применяется на практике установка сверхзвуковой газодинамической сепарации для подготовки природного газа. В нашу страну они ехали впервые, поэтому подготовились основательно. Взяли целые сумки продуктов, среди которых отдельно выделялись чемоданы с питьевой водой.

Однажды, в начале 90-х, группа наших нефтяников из «Пурнефтегаза» побывала в Канаде. Цель поездки была технически-экономическая. Делились опытом, набирались опыта, вели переговоры и надеялись на сотрудничество, а в свободное время с большим увлечением тратили валюту, покупали подарки и глазели на достижения капитализма. После нашей послеперестроечной разрухи, общей унылой серости и пустых полок в магазинах они оказались в ярком, цветном и богатом мире, сверкающем витринами, рекламой и автомобилями. Это был большой удар по психике наших людей. Колбаса сорока сортов – это ещё ладно, но то, что тамошние торговцы по утрам моют с шампунем тротуары у своих магазинов – уже это одно было большим шоком.

Тротуары! Ароматным шампунем! В то время как в России хозяйственное мыло было большой редкостью и продавалось по талонам. Какие-такие шампуни!? Земляничное мыло – за счастье!

Однажды... 

Кстати, про Харампур. В переводе с языка лесных ненцев слово «Харампур» означает «река лиственниц» или «лиственная река».

Однажды в «Пурнефтегаз» прилетели иностранные специалисты западной нефтяной компании «Бритиш Петролеум». Британцы предложили нашим нефтяникам совместно осваивать новое месторождение на реке Харампур. В те годы добраться туда можно было только на вертолёте. Иноземной делегации был подан МИ-8 – бывалый воздушный извозчик и надёжная рабочая лошадка.

Из толпы иностранцев выделился один человек, подошёл к вертолёту и стал засыпать пилотов, а также начальника НГДУ «Тарасовскнефть» Алексея Дёмина каверзными вопросами:

Ещё одна история про Харампур и необычную фамилию.

Журналистов вообще-то трудно чем-либо удивить, так как люди этой циничной профессии многое видят, со многими общаются. Но однажды пуровский Север таки удивил тёртых и бывалых журналюг. Да ещё каких! Столичных! Московских!

 И вот как это было.

На Харампурском месторождении «Пурнефтегаза» начальником цеха подготовки и перекачки нефти работал человек с очень красивой поэтической фамилией – Ленский. Шутки, подначки и розыгрыши по поводу этой фамилии преследуют её обладателя со школьной скамьи.

Однажды Алексей Сергеевич Ленский познакомился с человеком, который назвался одной очень известной литературно-поэтической фамилией. 

Ленский посчитал, что его в очередной раз разыгрывают. Причем в изощрённой форме...

На ямальском Крайнем Севере была у меня замечательная соседка. Признаюсь честно - самая лучшая соседка за всю мою жизнь.

Шебутная, озорная, радушная и хлебосольная. Зовут её Нина Владимировна Урмаева. В городе Губкинском многие знают, что она – первопроходец, ветеран города, весьма душевный человек и очень хороший повар. В город она приехала в 1986 году, ещё тогда, когда он был безымянным посёлком. Его тогда называли по-разному: Тарасовский, Пурпе-2 или просто Новый Город. Нина приехала на необустроенный Север в сентябре 1986 года с двумя маленькими детьми на руках, и её сыновья Денис и Вовка были первыми детьми Нового Города. Причем, младший, трёхмесячный Вовка стал самым первым младенцем в нём. На него бегали поглазеть и посюсюкать все местные дамы. Для него неизвестные добрые люди оставляли у порога жилой бочки непонятно где раздобытое дефицитное молоко. (На фото - повзрослевший и улыбающийся Первый Младенец Губкинского Володя Урмаев стоит со своим сыном Колей на руках).

Интересен факт о том, как именно Нина впервые добиралась до Нового Города...

Комендантом на Барсуковском нефтяном месторождении была Валентина Говор из белорусского Гомеля. Только близкие родственники называли её Валюшей, а вот все проживающие в вахтовых общежитиях величали исключительно Валентина Григорьевна. И никак иначе. Потому как начальницей она была строгой, вид имела внушительный, а взгляд грозный. Когда она входила в общежитие, то все разговоры затихали, мужики тихо на цыпочках расходились по своим комнатам. И тогда в образовавшейся тишине слышно было только одну Валентину Григорьевну.

Но однажды, один молодой инженер расхрабрился и заявил товарищам: 

– Сейчас я пойду и всё ей выскажу! Что мы ей, дети, что ли!? Почему она нам жить мешает!

Любопытная история про северное чаепитие. Первый начальник НГДУ «Тарасовскнефть» Василий Добрынин знал толк в нашей природе. Однажды в сентябре он отправился на охоту с инспектором рыбоохраны. Всё взяли, а забыли…. угадайте, что мужики забыли взять на охоту? Нет, не водку. Не вино. И не штопор. Они не взяли с собой чай. А как без чая на охоте!? Как раз тот случай, когда водку забыть можно, а вот чай никак нельзя!

Ещё одна история про северную воду, которую я услышал от одного старого геолога в поезде Сургут – Новый Уренгой.

Одна наша геологическая экспедиция работала в районе могучей северной реки Таз. Искали нефть. Питались прямо с костра. Рацион, сами понимаете, походный – тушёнка, макароны, каша и пойманная рыба. Суп варили и чай пили, набрав воду в реке Таз. А когда сильно мучала жажда, то не заморачивались с кипячением, и тоже пили воду из Таза, сырую. Она там, кстати, чистая. Пили все, и никто не жаловался. Кроме одного. Тазовская водичка накрыла одного молодого человека. Он стал маяться животом. Жесточайшая диарея! Прихватило капитально! Со свистом прихватило! На несколько дней. Даже хотели уже вертолёт вызывать.