есть ли на борту парашюты и огнетушители, сколько турбин и винтов у этой модели, какой моторесурс у двигателя, насколько устойчива машина в режиме авторотации и как открываются двери. Этот странный делегат не был ни лётчиком, ни вертолётным конструктором, ни авиационным шпионом. Он был инспектором по технике безопасности. Он выполнял свою работу – выяснял, можно ли доверить свои драгоценные задницы… простите… жизни этому чуду советской техники.
|
Ему вежливо и подробно отвечали до тех пор, пока он не задал нелепый вопрос. Он спросил про вертолётные лыжи… «Какие-такие лыжи… да ещё и вертолётные!?» - подумал удивлённый Алексей Дёмин и решил уточнить у лётчиков. Те тоже призадумались на короткое время, а потом просияли – «Ах, лыжи!? Да они у нас где-то в хвосте валяются». И показали дотошному инспектору широкие охотничьи лыжи. Причем, ненецкие, топором рубленные.
И вот тут уже сильно изумился иностранец. Лицо у него вытянулось. Он смотрел то на старые лыжи, то на улыбающиеся лица русских пилотов, а потом снова на лыжи… и пытался понять – где тут подвох, в чём заключается розыгрыш и когда надо смеяться.
Как говорится, запад – есть запад, а восток – есть восток. Когда они встречаются, то не всегда понимают друг друга. Ну откуда было знать нашим людям, что проклятые буржуины на Западе в зимнее время, во время обильных снегопадов переобувают свои вертолёты – одевают на колёса специальные вертолётные лыжи.
|
А как наши могли объяснить этим рафинированным британским педантам, что зима на Севере длится восемь месяцев – с октября по май, и что в этот период очень надёжному МИ-8 нафиг не нужны никакие лыжи!? Они ему нужны как в русской бане пассатижи!
Да и потом, в те годы самоотверженных ямальских первопроходцев, в отличие от педантичных иностранцев, меньше всего волновала безопасность на производстве. Главное – это было выполнение плановых производственных показателей.
|