Однажды известный французский математик барон Огюстен Луи Коши долго, но безуспешно объяснял молодому, весьма благовоспитанному графу Анри де Шамбору одну из сложных теорем о сечении конуса. Юноша слушал доказательство теоремы с большим вниманием, но постоянно смущённо повторял: – Я ничего не понял, маэстро… Опять не понял.

Математик снова и с самого начала начинал подробное объяснение. Наконец юноша со вздохом сказал: – Простите, но я никак не разберу, что тут к чему.

Доведённый до отчаяния, Огюстен Коши воскликнул: – Теорема верна! Клянусь честью!

Молодой граф Анри де Шамбор (который, кстати, был последним принцем из династии Бурбонов и претендентом на французский престол) был очень галантным молодым человеком. Услышав фразу «Клянусь честью!», он весьма учтиво произнёс: – Ах, маэстро, почему же вы не сказали так с самого начала? Ведь я никогда не позволил бы себе сомневаться в честном слове столь уважаемого человека! Значит, и доказывать эту трудную теорему незачем...

Это крылатое выражение применяется к тому, кого заставляют расплачиваться за чужую вину. И появилось это понятие более пяти столетий назад. Реальные мальчики для битья существовали при английском королевском дворе в XV и XVI веках. Их действительно пороли розгами за шалости и плохие поступки, которые совершали не они сами, а… сыновья короля. Ведь монарших отпрысков за их проделки сечь нельзя было категорически. Это не позволяло делать представление того времени о божественном праве королей, согласно которого верховные правители назначаются самим господом Богом.

Никто кроме самого божественного короля не был достоин всыпать по попе божественному сыну короля. А что делать воспитателям молодого принца, как призвать расшалившегося наследника к порядку и заставить его учиться, если монарха не было рядом – на охоту ускакал, или на войну куда отправился. Вот для этого и предназначался мальчик для битья, которого наказывали на глазах у принца...

Однажды за книгу было отдано королевство. Слово «королевство» тут применено условно. Так сказать, для образности – это как полцарства за коня. На самом деле наградой за литературное произведение стала весьма обширная по площади провинция португальского королевства. Пожалуй, в истории человечества это была высшая цена, когда-либо заплаченная за самый обычный роман с вымышленными героями. 

Счастливчик, который получил столь необычный «земельный» гонорар, был малоизвестный в наше время португальский историк и писатель XVI века Жуан де Барруш. Это сейчас его знают только в Португалии, а ведь когда-то он входил в число самых выдающихся мировых историографов.

В 1520 году Жуан де Барруш написал рыцарский роман под названием «Хроника императора Кларимунду». По заверениям автора его произведение было переводом с венгерского языка. Главное достоинство сего рыцарского романа заключалось в том, что он воспевал подвиги легендарного предка тогдашних португальских королей – того самого императора Кларимунду. Сочиняя свой комплиментарный труд, Жуан де Барруш читал отрывки из него будущему королю Жуану III, которому по окончании публикации адресовал сладкоречиво-витиеватый пролог. Хвалебное посвящение монарху было сделано с тонким расчётом. Этот хитрый план сработал...

А вот вам вроде бы и известная история, но с интересными подробностями, о которых знают только историки и эрудиты. Некоторые великие личности вошли в мировую историю не только как прославленные полководцы, выдающиеся мыслители или знаменитые правители, но и как те, кто совершал весьма необычные поступки.

Так, например, древнеперсидский правитель Ксеркс известен тем, что приказал высечь море. Если уж быть точным, то морской пролив между Европой и Азией, который в античные времена назывался Геллеспонт, а сейчас именуется Дарданеллы.

В 480 году до н.э. персы шли военным походом на Грецию и наведённые ими в проливе Геллеспонт понтонные мосты внезапно разметала буря. Разгневанный император Ксеркс приказал сечь море плетями и кидать в него цепи, чтобы усмирить разбушевавшуюся стихию. В итоге вдоль воды выстроились тысячи персидских воинов, которые начали яростно хлестать воду. Что они думали в тот момент о своём царе-самодуре мы может только догадываться. И наши догадки будут верными...

В начале III века нашей эры в китайской империи Хань главной политической фигурой был выдающийся полководец по имени Цао Цао. Формально он был главным министром, но фактически именно он правил всем государством Хань.

Однажды, в перерыве между сражениями и дворцовыми интригами Цао Цао пришла мысль взвесить слона. Зачем ему это понадобилось – непонятно. То ли обычная блажь жестокого правителя, то ли простое человеческое любопытство, то ли какой-то хитро-мудро-коварный замысел. Задача по взвешиванию слона была поставлена, однако никто её не мог решить. Как ни суетились многочисленные придворные мудрецы да советники, никто из них ничего не мог придумать. Ведь нигде не было таких гигантских весов.

Когда все сановники признали свою беспомощность, во дворец пришёл человек по имени Чао Чун и сказал, что он может взвесить слона: – Прикажите поставить слона в большую лодку, после чего отметьте уровень погружения лодки в воду; затем снимите слона и загрузите лодку камнями так, чтобы она погрузилась до отметки. Вес камней будет равен весу слона.

Талантливый самородок, этакий китайский Архимед, за своё дельное предложение получил щедрую награду. Угадайте какую? Золото? Серебро? Дорогое оружие? Резвого коня? ... Ага, как бы ни так. Он получил от Цао Цао, правителя империи Хань, благосклонный кивок головы.

Тема сегодняшнего выпуска тележурнала «НЗ» приурочена к печальной дате нашей истории – 22 июня. Поэтому предлагаем вашему вниманию военные истории. Вы увидите две заметки:
- о мохнатых четвероногих защитниках Отечества, которые вместе с нашими бойцами голодали, мёрзли и мокли в окопах, искали мины, бросались под танки, взрывали вражеские поезда, помогали раненым, спасали жизни, доставляли донесения и боеприпасы, своими отважными действиями приближая Победу;
- об удивительной встрече на войне двух футбольных судей: нашего знаменитого Заслуженного Мастера спорта Николая Усова и немецкого арбитра, который сулил пленному Усову золотые горы в обмен на его предательство.

Это фрагмент воспоминаний замечательного, всенародно любимого артиста Юрия Владимировича Никулина из его книги «Почти серьёзно…»

В 1943 году в боях под ленинградским Пулковом помощник командира взвода 72-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона старший сержант Юрий Никулин встретил знаменитого судью Усова. До войны капитан разведки Николай Харитонович Усов был судьёй всесоюзной категории по футболу. Он являлся одним из лучших арбитров страны в 30-40-е годы и был единственным судьёй со званием Заслуженного Мастера спорта. Небольшого роста, толстенький, с виду даже несколько комичный, он среди болельщиков футбола считался самым справедливым арбитром. Именно Николаю Усову доверили судить знаменитый футбольный мачт в блокадном Ленинграде 31 мая 1942 года.

Во время обороны Северной Столицы Усов служил в действующей армии. Про него на Ленинградском фронте рассказывали интересную историю. Как-то раз блокадной зимой шесть наших бойцов пошли в разведку. Среди них и Николай Усов. Разведчики взяли «языка». Тот стал орать. К нему подоспела помощь. Всё, что произошло дальше, Усов не помнил. В памяти осталось только как его стукнули по голове чем-то тяжёлым… Очнулся Николай и ничего не может понять: видит перед собой плакат с изображением какого-то улыбающегося футболиста с мячом, и на плакате надпись не по-русски. Огляделся он вокруг и понял, что находится в немецкой землянке. Кругом тихо. Голова у него перевязана. Тут вошёл германский обер-лейтенант и спросил на ломанном русском языке: – Ну, как ты себя чувствуешь? Ты меня помнишь?... 

22 июня 1941 года голос народного комиссара иностранных дел Вячеслава Молотова разделил историю нашей страны на две эпохи. Молотов выступил по радио из Центрального телеграфа с обращением к народу. Он сообщил о нападении фашисткой Германии на Советский Союз и объявил о начале войны. Выступление заканчивалось фразой, ставшей легендарной: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!». Началась Великая Отечественная война. Была объявлена всеобщая мобилизация и на защиту Родины встали все, кто мог держать в руках оружие.

Но призывались не только люди. Населению было дано предписание сдать в распоряжение армии всех крупных собак, которые годились для прохождения курсов служебного собаководства. В ряды армии «призвали» порядка 68 000 собак разных пород. Обучили и сформировали в общей сложности около 60 батальонов для разных родов войск и разных боевых задач. Братья наши меньшие наравне с людьми внесли немалый вклад в Победу. Они верно и преданно несли свою службу, и тоже стали героями войны. Какие же задачи они выполняли? Давайте узнаем подробности.

Тема сегодняшнего выпуска тележурнала «НЗ» – занимательные истории из мира кинематографа. Вы узнаете:
- как актриса Инна Чурикова чудесным образом преобразилась во время отбора на роль соблазнительницы Розочки для кинокомедии «Тридцать три»;
- какой дельный совет писатель Марио Пьюзо получил в учебнике по сценарному искусству;
- об актёрском этюде с курицами и атомной тревогой по системе Станиславского;
- о самом страшном Кащее Бессмертном и самой лучшей Бабе-Яге советского кинематографа;
- как съёмки в мелодраме «Жестокий романс» едва не стоили жизни актёру Андрею Мягкову;
- кто такой Чхань Консан, он же Чэнь Ганшэн, он же Син Лун, он же Чэн Лун, он же Фон Силун или даже Фан Шилун;
- о роли хозяйственного деда и худой кобылы в судьбе знаменитого актёра Василия Ланового.

Актёр Василий Семёнович Лановой, сын простых крестьян из села Стрымба Кодымского района Одесской области, как-то рассказал весьма интересную историю из своей жизни.

Однажды его дед Иван привёл кобылу – страшную, худую, кривобокую, спотыкающуюся. Прислонил её к забору, потому что она сама ровно стоять уже не могла, и сказал внуку: «Васыль, вот тебе кобыла, будешь на ней пасти колхозных коров». А Васька его и спросил: «Дедушка, а где же у неё седло?»… Дед Иван усмехнулся и сказал, как отрезал: «Так будешь ездить, без седла, ничего с тобой не случится!». Вот юный пастушок так и ездил. Ёрзал по кобыльей спине без седла. И замечательно, надо сказать, научился лошадкой управлять. Благодаря этому на съёмках фильмов «Павел Корчагин», «Анна Каренина» и «Офицеры» Василий Лановой прекрасно держался в седле, скакал без дублёров, и даже падения с лошади делал сам.

Когда он снимался в «Анне Карениной» в роли графа Алексея Вронского, а съёмки проходили в Одессе и до родного села Стрымба было всего каких-то 200 километров, Лановому позвонил председатель сельсовета. Он произнёс в трубку следующее: «Василий Семёнович, ваш дид Иван ходыть весь гордый такой. Говорыть усим: "Це ж мой Васыль там знымаеться!" Заедьте, Василий Семёнович, будь ласка, до нас у гости…»