– Нет, – ответил Усов.

Тогда обер-лейтенант начал рассказывать, что с Усовым он встречался в Германии. Усов приезжал на международный матч и судил игру. Немец тоже там был футбольным судьёй. После услышанного Николай Усов вспомнил, что действительно они встречались в начале 30-х годов, вместе проводили вечера, обменялись адресами, обещали друг другу писать. И вот Усов попал к нему в плен… Обер-лейтенант спросил: – Есть хочешь?... Усов, понятное дело, есть хотел.

Сели они за стол, а там шнапс, консервы. Усов жадно ел, а про себя соображал, как бы сбежать. А обер-лейтенант ему стал предлагать: – Живи здесь! Тебе ничего не будет. Ты никакой не пленный. Ты мой приятель, гость. Мы с тобой встретились, и я пригласил тебя к себе. Пожалуйста, живи здесь. Я тебя помню. Ты мне ещё тогда, в Германии, понравился. Я здесь хозяин! Моя рота в обороне стоит, и вообще я похлопочу, чтобы тебя отправили в Дрезден. Будешь жить у моих родных. Устроят тебя на работу. А когда закончится война, поедешь домой.

Усов его внимательно слушал, но ответа не давал. А немец всё подливал ему шнапс, угощенье подкладывал, а потом продолжил: – Только у меня к тебе просьба одна будет, маленькая… У меня жена, дети, сам понимаешь. Ты должен мне помочь. Иначе трудно хлопотать за тебя. Давай утром выйдем на передний край, и ты только покажешь, где у вас штаб, где склады с боеприпасами, где батареи. Ну, сам знаешь, что мне нужно.

Утром обер-лейтенант вывел Усова на наблюдательный пункт. Там стереотруба стояла, рядом немцы покуривали. Недалеко, метрах в ста примерно, проходила нейтральная полоса. Усов постоял, подумал и сказал: – Ну, давай карту!... Немец подал карту. Усов сделал вид будто бы её рассматривает, а сам краем глаза заметил, что его знакомец стал прикуривать и отвернулся от него: зажигалка гасла на ветру, и обер-лейтенант её всем телом накрывал, чтобы огонь не погас.

Тогда Усов вскочил на бруствер и давай что есть силы бежать. Помогло спортивное прошлое. Не зря Николай Усов был нападающим нескольких футбольных команд Ленинграда. Потом он рассказывал: «Если бы засечь время, я наверняка рекорд по бегу поставил. Бегу я по нейтралке и слышу, как мой немец кричит: „Дурачок, дурачок, вернись назад“. Немцы опомнились и из всех траншей начали палить. А он им приказывает: „Не стрелять! Не стрелять!“, но всё-таки ранило меня в плечо, когда я уже прыгал в наши траншеи».

Прошло время. Николай Усов поправился. Наши перешли в наступление. В одном из прорывов и он принимал участие. И довелось ему увидеть ту самую немецкую землянку, в которой его уговаривали остаться и предать своих. Дверь землянки оказалась сорванной, на пороге лежал мёртвый немец, а со стены на Усова смотрел с афиши улыбающийся футболист с мячом в руках.