Люди, которые активно занимались или сейчас занимаются спортом (особенно спортом больших достижений) знают, что тренировки будущих чемпионов бывают разными. Их методики нацелены на различные цели: на наращивание мышечной массы или наоборот – на снижение веса, на увеличение силы, на развитие выносливости, на растяжку и так далее. Любой спортивный тренер помимо более-менее понятного всем силового и соревновательного методов, перечислит вам десяток методик с непонятными для непосвящённого человека названиями: интервальный метод, круговой, непрерывный, игровой, комбинированный, идеомоторный и даже некий загадочный аутогенный способ тренировок.

Однако, в истории мирового спорта была одна уникальнейшая методика подготовки к соревнованиям, которую кроме одного человека на всём земном шаре больше никто и никогда не применял. Это была тренировка с помощью… муравьёв. Злых и кусючих муравьёв, которые готовили спортсмена к… вот угадайте – к какому именно виду спорта они готовили? Правильный ответ – к биатлону! Вот тут у многих из вас может возникнуть вопрос: как именно маленькие насекомые, которые на зиму укрываются в своих муравейниках, могут помочь одерживать победы в зимнем виде спорта биатлоне?... А вот сейчас вы это узнаете.

Выдающийся немецкий врач, биохимик, иммунолог, бактериолог, основоположник химиотерапии и лауреат Нобелевской премии Пауль Эрлих в молодые годы был бунтарём. Во время учёбы, сначала в гимназии, а затем и в медицинской школе, он считался смутьяном и возмутителем общественных устоев. Пауль Эрлих обладал лёгким характером, нестандартным мышлением и не видел границ между возможным и невозможным. Он совершал странные поступки и фонтанировал необычными идеями, за что коллеги дали ему прозвище «доктор Фантаст».

Когда Пауль Эрлих ещё учился в гимназии, ему было задано сочинение на пространную тему «Жизнь – это мечта». Дерзкий юноша, в мировоззрении которого уже тогда проявлялась вполне определённая тенденция к своеобразному образу мыслей, кратко написал: «Мечта является результатом деятельности нашего мозга, иначе говоря, окисления его клеток. Мечты – нечто вроде фосфоресценции мозга»... Прочтя столь необычное сочинение, учитель словесности ужаснулся: – Разрази меня гром! Да ведь, с вашей точки зрения, бессмерт­ная «Джоконда» гениального Леонардо да Винчи – просто-напросто двести граммов красок, размазанных по холсту!

Шведский естествоиспытатель, ботаник и зоолог Карл Линней был директором Стокгольмского ботанического сада. Как-то раз к нему пришли его друзья-коллеги, чтобы осмотреть знаменитую коллекцию диковинных растений. Один профессор случайно прикоснулся к стеклянному шару, поставленному в качестве украшения перед фонтаном, и очень удивился: стекло было горячим с теневой стороны и холодным с солнечной. Учёный муж тут же поделился своим неожиданным открытием с остальными.

Солидные академики принялись и так, и сяк толковать об этом весьма странном физическом явлении. Один говорил об особой концентрации тепла в прозрачных шарах из стекла, другой – о преломлении солнечного света на границе двух различных сред, третий рассуждал о специфическом теплопоглощении и теплоизлучении предметов сферической формы. Начался горячий научный спор с различными гипотезами и предположениями…

Тема сегодняшнего выпуска – театральные байки. Вы узнаете:

- два анекдота о театральном антрепренёре Николае Дюкове;
- о двух самых любимых актёрах драматурга Александра Островского;
- как мнение простого театрального сторожа стало решающим при выборе спектакля Александринского театра;
- что сделал Тибальт из шекспировской трагедии «Ромео и Джульетта», когда во время дуэли с Меркуцио у него сломалась шпага;
- как самозванец в роли Чацкого чуть было не сорвал постановку знаменитой грибоедовской пьесы;
- как революционер Овод во время своего театрального расстрела благодаря актёру Евгению Евстигнееву тюрьму разрушил.

Последние годы своей жизни выдающаяся актриса Фаина Георгиевна Раневская часто болела. Как-то раз ей позвонил драматург Иосиф Прут, чтобы справиться о её самочувствии.

Страдавшая от острой боли Раневская ответила с присущим ей юмором: – Понимаешь, оказывается, у меня камни в почках. Написал бы ты, голубчик, для меня пьесу «Дама с каменьями».  

Тема сегодняшнего выпуска интернет-журнала «ПЗ» – театральные байки. Предлагаю вашему вниманию следующие интересные истории:
- Два анекдота о театральном антрепренёре Дюкове
- Любимые актёры драматурга Островского
- Решающее мнение театрального сторожа
- Что делать, если сломалась шпага?
- Самозванец в роли Чацкого
- Как революционер Овод во время своего расстрела тюрьму разрушил

Театральных баек об оружейных осечках – великое множество. Ну, это когда висящее на стене ружьё, вопреки замыслу автора, не стреляет в последнем акте пьесы. Константин Треплев в чеховской «Чайке» по техническим причинам не может совершить самоубийство. Дуэль Онегина и Ленского тянется-тянется, затем откладывается и Ленский остаётся жив. А обманутый жених Юлий Капитоныч Карандышев никак не может покарать неверную обманщицу – бесприданницу Ларису Дмитриевну. И всё из-за отсыревшего пороха, бракованных капсюлей, нерадивости реквизиторов или потому, что у техника-шумовика в самый кульминационный момент спектакля живот прихватило.

У замечательного актёра Евгения Александровича Евстигнеева в его театральной жизни тоже был курьёзный эпизод, связанный с ротозейством закулисных работников, которые отвечали за звуковые эффекты.

В некоем провинциальном театре ставили спектакль «Горе от ума». Долго репетировали, и вот наконец настал день премьеры. Народу набилось битком. Всё городское руководство присутствовало в зале. Местная пресса тоже пожаловала. Идя в ногу со временем, дабы не отставать от столичных веяний, дирекция театра повесила объявление, что перед началом спектакля, а также в антракте, зрители могут сфотографироваться с любимыми артистами.

Минут за пятнадцать до начала премьеры к исполнителю роли Чацкого подошёл молодой актёр, игравший в спектакле эпизодическую бессловесную роль в толпе гостей в доме Фамусова. Подошёл статист к ведущему артисту театра и попросил: – Володь, будь другом, дай мне костюм Чацкого из второго акта – я хочу с мамой сфотографироваться!.. А тот, весь такой в предпремьерном волнении, отмахнулся: дескать, иди, сам возьми.

Прозвучал третий звонок, спектакль начался, спустя несколько минут подошёл момент первого выхода главного героя. Слуга Фамусова произнёс: «К вам Александр Андреич Чацкий!..»… и тут… мимо стоящего в кулисах и готового выйти на сцену Чацкого… вихрем пронёсся молодой актёр из массовки, облачённый в костюм Чацкого из второго акта. Он, как положено, упал перед Софьей на колено, произнёс знаменитые строки: «Чуть свет – уж на ногах, и я у ваших ног!» и с жаром поцеловал девушке руку. Затем продолжил текст бессмертной пьесы:

Эту театральную байку рассказал мне тележурналист Вадим Медведев – сын знаменитого ленинградского актёра Вадима Александровича Медведева, блиставшего на сцене Большого драматического театра Северной Столицы, а также сыгравшего множество ролей в кино. В том числе в экранизациях известных пьес Шекспира – «Гамлет» и «Двенадцатая ночь».

Уже говорил об этом однажды, и ещё раз повторю – очень жалею, что не записывал за Вадимом Медведевым-младшим его увлекательные истории из мира кино, театра и телевидения. Он знал их бесчисленное количество. Многие из них выветрились из моей памяти. А вот эта история – одна из немногих, которая задержалась в моей дырявой голове.

Итак… В некоем театре шла великая шекспировская трагедия «Ромео и Джульетта». Наступил очень важный момент пьесы – сцена дуэли Тибальта и Меркуцио. Как вам известно, задира и бретёр Тибальт из рода Капулетти, кузен Джульетты, согласно сценарию, смертельно ранит шпагой Меркуцио – друга Ромео. Истекающий кровью Меркуцио произносит знаменитое проклятие:

Чума, чума на оба ваши дома!
Я из-за них пойду червям на пищу,
Пропал, погиб. Чума на оба ваши дома!...

Как-то раз во время репетиции режиссёру петербургского Александринского театра Николаю Ивановичу Куликову доложили, что одна из ведущих артисток, которая должна была участвовать в завтрашнем спектакле, внезапно заболела. Заменить её было некем. Надо было ставить другую пьесу. Николай Куликов приостановил репетицию и обратился к актёрам: – Посоветуйте, господа, чем бы заменить завтрашний спектакль?

Актёры, в то время получавшие разовые вознаграждения за каждый сыгранный спектакль, само собой понятно, стали припоминать только те из пьес, в которых сами были заняты. Первым отозвался знаменитый трагик Василий Андреевич Каратыгин: – «Велизария» было бы хорошо поставить. И это предложение было неудивительно, ведь Каратыгин считал заглавную роль византийского полководца Велизария своей коронной ролью.

У знаменитого русского драматурга Александра Николаевича Островского было два любимых театральных актёра. Среди всех московских артистов он неизменно выделял Прова Михайловича и Михаила Прововича Садовских – отца и сына. Именно им Островский доверял главные роли в своих пьесах.    

Надо отметить, что их дружба возникла после того, как Пров Садовский (тот, который старший) познакомил московское театральное общество с комедийной пьесой «Свои люди – сочтёмся», чем вызвал у молодой части труппы Малого театра интерес к творчеству начинающего литератора Александра Островского. Ещё один интересный факт: в 28 постановках пьес Островского в Малом театре старшим Садовским было исполнено 29 ролей – то есть, в одном из спектаклей он играл сразу две роли.