В театрах регулярно случаются досадные ляпы с озвучкой выстрелов дуэльных пистолетов и прочего огнестрельного оружия. Осечки у реквизиторов нервируют актёров, выжигают нервы режиссёрам и забавляют зрителей. А иногда ляпы происходят с такими вещами, которые по природе своей НЕ могут давать осечек. Предлагаю вашему вниманию заметку о промахе с занавесом, который случился после рокового удара кинжалом.
В 30-х годах XIX века по всей Франции с неизменным триумфом ставилась пьеса Александра Дюма-отца «Антони». Сам автор утверждал, что «Антони – это не драма, не трагедия, а сцена любви, ревности и гнева». Любовь, ревность и гнев в этом спектакле приводят к тому, что в его конце главный герой по имени Антони закалывает кинжалом свою возлюбленную Адель. Финальная реплика невольного убийцы «Она сопротивлялась мне. И я убил её!» сопровождалась вздохами, рыданиями и потоками женских слёз в зрительном зале. Эта фраза стала знаменитой в театральной среде Франции.
И вот как-то раз один парижский театр давал эту пьесу в провинциальном городе Руане. В самом конце спектакля Антони нанёс своей любовнице роковой удар кинжалом, Адель замертво упала в кресло, в глубине сцены распахнулась дверь и к месту трагической развязки устремился муж «убитой» – полковник д'Эрвэ. Он воскликнул: – Негодяй!.. Что я вижу!.. Адель!.. Мёртвая!...
На это Антони как раз и должен был произнести те самые знаменитые драматические слова: – Да, мёртвая… Она сопротивлялась мне. И я убил её!... Должен был произнести, но не успел. Потому как помощник режиссёра непонятно почему подал знак раньше времени опустить занавес. И занавес рухнул, испортив всю трагедию и оставив зрителей в недоумении… Взбешённый актёр, исполнявший роль Антони, покинул сцену и заперся в своей уборной. Публика, которую лишили долгожданной и столь прославленной развязки, бушевала. Зрители свистели, кричали, топали ногами и угрожали, что разнесут театр. Актриса, исполнявшая роль Адель, вернулась на сцену и приняла прежнюю безжизненную позу в кресле. А вот Антони категорически отказывался вернуться на сцену.
Помощник режиссёра, насмерть перепуганный взрывом негодования, поднял занавес в надежде, что Антони сдастся, выйдет и доиграет. Зал затаил дыхание. Время шло, но актёр не появлялся. И вот тут произошло невероятное. «Убиенная» Адель вдруг ожила, поднялась из кресла, подошла к рампе и сообщила притихшим зрителям: – Господа, я сопротивлялась ему... И он меня убил!... Затем она сделала изящный реверанс и ушла со сцены под гром аплодисментов.
