Лариса Дмитриевна хлопала красивыми глазами, стояла в нерешительности и думала – падать ей или нет... Карандышев с тоской смотрел на свой пистолет. Вдруг из зрительного зала раздался крик очень опытного в подобных делах человека: «Гранатой её глуши!»… После чего, естественно, публика стала хохотать, спектакль был окончательно сорван, зрителям вернули деньги, а режиссёр долго бегал по театру за реквизитором с криком: «Убью, сволочь!!!».

А тот давай оправдываться: «Но ведь не я же капсюли делал!? Ну, сырые они какие-то во всей коробке попались. Партия бракованная… Много же народу рядом, если сами видели, что происходит, так могли бы и помочь! Вон у суфлёра пьеса под рукой: шмякнул бы ею об стол, всё какой-никакой да хлопок, похожий на выстрел. Монтировщик мог бы доской по доске врезать. А осветитель лампочку разбить. Нужен был любой резкий звук! Лариса бы поняла, что это выстрел, и упала бы».

На следующий день опять ставили «Бесприданницу». Реквизитор на всякий случай проверил несколько капсюлей из другой коробки – все они бабахали как надо. Но во время спектакля, по закону подлости, случилось невероятное – в ключевом месте пьесы опять произошла досадная осечка.  

Вдруг, с паузой в секунду, сначала суфлёр шмякнул пьесой об стол, потом из разных концов кулис раздался неимоверный грохот: это монтажёры стучали досками и гремели молотками по железу. В завершении жуткой какофонии осветитель разбил лампочку.

Ошарашенная странными звуками Лариса Дмитриевна не поняла, что это её так «убивают», ибо на выстрелы эти строительные шумы ну никак не походили. Растерянная бесприданница продолжала стоять и ждать развязки. Развязка наступила. Из зала прозвучал крик неравнодушного знатока военного дела: «Тебе ж вчера сказали, гранатой её глуши!»…