Показать содержимое по тегу: О еде и напитках

Прославленный французский композитор и дирижёр Гектор Берлиоз почему-то очень не любил давать автографы. Бурные овации и шикарные букеты цветов, а тем паче внушительные гонорары, принимал с превеликим удовольствием, а вот подписи и пожелания поклонникам своего таланта раздавать отказывался. Даже коллег по своему музыкальному цеху Берлиоз не жаловал закорючками на память.

Так, например, знаменитая певица Аделина Патти много раз упрашивала композитора написать ей хоть что-нибудь в её альбом, но он был твёрд и непреклонен. И вот однажды она с улыбкой сказала Берлиозу: – Маэстро, если вы будете столь любезны, что напишете в мой альбом хоть несколько строк, в награду за это я сделаю вам подарок. На ваш выбор, маэстро: либо я спою для вас, либо подарю вам превосходнейший паштет из печени, который мне только сегодня прислали из Тулузы...

Берлиоз задумался, потом взял в руки альбом и написал всего два слова на непонятном Аделине языке.

– Что это означает? – спросила удивлённая певица.

– Это означает: «Приносите паштет», – улыбнулся Берлиоз.

Во время совместной работы над фильмом о моряках «Путь к причалу» режиссёр Георгий Данелия и автор сценария Виктор Конецкий жили в одной каюте на ледокольном пароходе «Леваневский», который двигался по Северному морскому пути. Это судно доставляло грузы полярникам на острова. 

К концу первого месяца плавания моряки пробились сквозь льды до острова Жохова, который находится севернее Якутии в Восточно-Сибирском море. До их появления тяжёлая ледяная обстановка целых два года не позволяла подойти к этому острову. Продукты полярникам сбрасывали с самолёта. Как-то раз сбросили замороженную тушу коровы. Туша ударилась об лёд, разбилась на мелкие кусочки, и одним осколком ранило собаку. Редчайший случай ранения от куска замороженной говядины!...

Все обладатели домашних беговых дорожек и велотренажёров знают какие это полезные в быту предметы – на них очень удобно развешивать всякие вещи: штаны, футболки, свитеры, полотенца, халаты и особенно носки. Опять же-таки, котики тоже любят расположиться на седле тренажёра. Всем хороша такая вешалка, кроме одного – для вешалки она слишком дорогая. Если вы расстраиваетесь, что потратились на дорогую покупку (это может быть не только спортивный инвентарь, но и бытовая техника тоже), которой попользовались всего только пару раз и теперь не можете от неё избавиться, то возможно вам поднимет настроение следующая история. Она о рекордсмене бесполезности и дороговизны – кухонном компьютере.

В 1969 году крупная американская корпорация Honeywell представила общественности первый компьютер для бытового домашнего использования. Модель Honeywell 316 была придумана как отличный «помощник на кухне» и презентовалась как великолепный подарок женщинам и девушкам. Рекламный слоган этого чуда техники гласил: «Если бы она только умела готовить так же хорошо, как Honeywell умеет вычислять». Однако именно эта модель никакие вычисления не производила. В память этого электронного устройства были внесены кулинарные рецепты, записанные двоичным кодом. Новые рецепты тоже можно было вводить в эту машину, но только для этого нужно было освоить программирование и разобраться для чего предназначены многочисленные кнопочки и лампочки на передней панели. По сути, хранение кулинарных рецептов было единственным, на что был способен сей аппарат.

Ирландский драматург и романист, лауреат Нобелевской премии в области литературы Бернард Шоу был одним из самых убежденных вегетарианцев в современной истории человечества. И это, кстати, вполне заметно по его стройной фигуре. Он отказался от мяса по этическим соображениям ещё в молодые годы – когда ему исполнилось 25 лет, и до самой смерти в течение 69 лет не изменял своим пищевым принципам. В этих своих вегетарианских убеждениях он был бескомпромиссным, а иногда даже и фанатичным. Свою позицию Бернард Шоу объяснял так: «Животные – мои друзья, и я не ем своих друзей».

Однажды 70-летнего литератора спросили, как он себя чувствует. И он ответил: «Прекрасно, прекрасно, только мне докучают врачи, утверждая, что я умру, потому что не ем мясо».

Прошло 20 лет. Когда у 90-летнего Бернарда Шоу опять поинтересовались его самочувствием, он произнёс: «Прекрасно себя чувствую. Больше меня никто не беспокоит. Все врачи, которые мучили меня, говоря, что я не смогу прожить без мяса, уже умерли».

В сборнике мемуаров под названием «Рассказы и зарисовки» выдающегося эстрадного артиста, поэта, композитора и певца Александра Вертинского содержится одно интересное воспоминание о его встрече с Фёдором Шаляпиным. Позвольте пересказать вам эту историю, немного изменив авторскую прямую речь и добавив необходимые пояснения, да простят меня великие Александр Николаевич и Фёдор Иванович. Время действия – вероятнее всего 1927 год.

Однажды в парижский ресторан-кабаре «Эрмитаж», где пел Вертинский, пришёл Шаляпин. Фёдор Иванович заказал себе солянку с расстегаями и ждал, пока её приготовят. Увидев Шаляпина, Вертинский отчаянно перетрусил: петь в его присутствии у него не хватило бы наглости – поэтому он убежал и спрятался, извините за подробности, в туалете. Каков же был ужас Вертинского, когда открылась дверь, и Фёдор Иванович громовым голосом сказал: – А-а-а! Вот вы куда от меня спрятались! Нет, дорогой, дудки! Пожалуйте петь! Я из-за вас сюда приехал!.. Шаляпин бесцеремонно взял артиста за руку и повёл его на эстраду. Пришлось ему петь...

Моя жизнь сложилась таким удивительным образом, что вот уже десятый год я довольно-таки часто (и долго) езжу на поездах. И признаться, получаю от этого удовольствие. А что ещё остаётся делать во время трёхдневного путешествия по России-матушке? Получать удовольствие и не замечать всё то ужасно-железнодорожное, над чем любят шутить КВН-щики и всякие-разные высокорафинированные юмористы-стендаперы, предпочитающие авиаполёты. Ну, что такое эти их самолёты – вжииик! – и прилетел. И никаких тебе свежих впечатлений! Никаких дорожных наблюдений! Никаких забавных приключений! То ли дело – в поездах!

Сел в вагон. Неспеша переоделся в уютное-домашнее. Переобулся в тапочки. Взял у проводника стакан с подстаканником. Плеснул туда чайку или кофейку. Хочешь – давно желанную книгу читай, которую до этого много раз откладывал в повседневной суете. Хочешь – в смартфон пялься: над смешными роликами хихикай или телеграмм-каналы с сотнями не просмотренных доселе сообщений почитывай – навёрстывай непрочтённое. Хочешь – фильмец какой-нибудь посматривай, или даже сериал, на который никак не хватало времени, с удовольствием, спокойненько так, не спеша. Хочешь – любимую музыку слушай. Хочешь – кроссворды разгадывай. А хочешь – ёлками-берёзками за окном любуйся, или столбы мелькающие считай. Или сделай то, что невозможно в самолёте – вытянись во весь рост на горизонтальной полке и попринимай на ней самые разнообразные вольготно-удобные позы. И это всё под чаёк-кофеёк из стакана с подстаканником... Ле-по-та!...

Прославленный баснописец Иван Андреевич Крылов обладал отменным аппетитом. Это если культурно выражаться. А если говорить попроще, то он был Большим Обжорой. Большая еда была Большой страстью Большого поэта. Многие его друзья отмечали, что всё удовольствие, всё блаженство жизни для Крылова заключалось в неумеренном чревоугодии.

Вот как он описал царские обеды во время приёмов у Его Величества Александра I: «Что царские повара! С обедов этих никогда сытым не возвращался. А я прежде так думал – закормят во дворце (…) Убранство, сервировка – одна красота. Сели – суп подают: на донышке зелень какая-то, морковки фестонами вырезаны, да всё так на мели и стоит, потому что супу-то самого только лужица. Ей богу, пять ложек всего набралось.

А пирожки? – не больше грецкого ореха. Рыба хорошая – форели ведь гатчинские, свои, а такую мелюзгу подают (…) За рыбою пошли французские финтифлюшки. Как бы горшочек опрокинутый, студнем облицованный, а внутри и зелень, и дичи кусочки, и трюфелей обрезочки – всякие остаточки. На вкус недурно. Хочу второй горшочек взять, а блюдо-то уже далеко (…) А сладкое! Стыдно сказать... Пол-апельсина! Нутро природное вынуто, а взамен желе с вареньем набито. Со злости с кожей я его и съел. Плохо царей наших кормят – надувательство кругом (…) Вернулся я домой голодный-преголодный»

У выдающегося советского прозаика, драматурга, сценариста, журналиста, поэта и мудрого сказочника Евгения Львовича Шварца есть мемуары с весьма оригинальным названием «Живу беспокойно... (из дневников)». А в них – множество тёплых и душевных воспоминаний из детства. Особенно о своей маме.

Матушка будущего литератора Мария Фёдоровна была натурой творческой, а по словам писателя даже талантливой. В том, что её сын Евгений стал видным драматургом – её заслуга. Именно она привила своему ребёнку любовь к чтению: как с самостоятельному поглощению книг и журналов, так и к их прослушиванию. Мудрым и добрым сказочником Шварц стал потому, что мама и няньки постоянно рассказывали маленькому Жене сказки.

Однажды литератор Корней Чуковский рассказал о благородном поступке поэтессы Анны Ахматовой, который потряс его до глубины души. Как-то в 1920-м году, в пору лютого петроградского голода, Ахматовой каким-то невероятным чудом досталась большая и красивая жестянка, полная сверхпитательной, сверхвитаминной «молочной муки», изготовленной в Англии международною фирмою «Нестле». Это была сухая смесь из коровьего молока, пшеничной муки и сахара, которая использовалась для искусственного кормления младенцев, не получающих материнского молока. Одна чайная ложка этого концентрата, разведенного в кипячёной воде, представлялась голодным желудкам гостей Ахматовой недосягаемо сытным обедом. А вся жестянка казалась им дороже бриллиантов. Все, кто собрались в тот день у Анны Андреевны, от души позавидовали обладательнице такого исключительного богатства.

Однажды весной 1739 года молодой итальянский синьор Джованни Баттиста Клементе Нелли (будущий сенатор и писатель) зашёл в мясную лавку флорентийского колбасника по имении Чочи. В его лавке продавалась самая лучшая мортаделла в округе. 

Красивое итальянское слово мортаделла – это варёная колбаса, которую делают из свиного фарша и сала. Наш, российский и советский аналог – это любительская колбаса. Только в итальянской мортаделле больше пряностей. И орешки-фисташки туда иногда добавляют. А ещё мортаделлу обычно нарезают тонко-тонко.

Нарезал мясник Чочи молодому господину тоненькие ломтики мортаделлы и завернул их в какую-то бумагу. Придя домой, Джованни Нелли развернул покупку и… обомлел… даже про голод и колбасу забыл. Потому как увидел на листках бумаги знакомый почерк. Это был почерк самого Галилео Галилея – великого итальянского физика, механика, астронома, философа и математика...