Показать содержимое по тегу: Петербургские истории и легенды

В 1832 году под Выборгом на Пютерлакской каменоломне на специальную баржу большой грузоподъёмности, носившей имя «Святой Николай», грузили огромную гранитную колонну. Сейчас она известна всему миру как Александровская колонна – она воздвигнута посреди Дворцовой площади Санкт-Петербурга в память о победе императора Александра I над Наполеоном.

Для начала XIX века погрузка гигантского монолита длиной 25,6 м и весом 613 тонн (!) на деревянную баржу являлась весьма сложной задачей. Даже в наше время при наличии мощной грузоподъёмной техники пришлось бы поломать голову как это лучше сделать. В те годы это было решено так: между берегом и судном был устроен причал и настил из брёвен, совпадающий по высоте с бортом судна. Когда колонну начали перекатывать по настилу, брёвна не выдержали и надломились. Колонна провалилась вниз и оказалась ниже уровня палубы баржи. Всё… это провал… как говорится, фиаско…

В 1867 году в петербургскую Императорскую Академию художеств приехал поступать бывший семинарист – сын сельского священника из вятской глубинки. Молодого провинциала звали Виктор Михайлович Васнецов. Пройдут годы напряжённой, очень нервной работы и имя этого живописца будет навеки вписано в историю русского изобразительного искусства. А в тот год, прибывший в блистательную столицу Российской империи застенчивый деревенский паренёк был совершенно не уверен в своих способностях и дарованиях. 

Отправившись на вступительный экзамен в Академию художеств, Виктор Васнецов был твёрдо убеждён в том, что его не примут, мол, куда ему, простому вятскому богомазу до сиятельного петербургского мира… На экзамене молодой человек вполне успешно выполнил все задания. Но вдруг случилась с ним большая неприятность – один из соседей-абитуриентов взглянул на его работы, оценил их насмешливым взглядом, а затем скептически хмыкнул. Этого было достаточно, чтобы мнительный провинциал покинул Академию в полной уверенности, что провалился. Не дожидаясь итогов экзамена, Васнецов покинул стены Академии и пошёл в ученики к Ивану Крамскому – стал изучать у того основы живописи в Рисовальной школе общества поощрения художников.

В дореволюционном Санкт-Петербурге на Вознесенском проспекте находился уникальный ресторан. Он славился полным отсутствием драк, скандалов и буйных дебошей, которые обычно устраивала разгулявшаяся публика. Дело в том, что весь обслуживающий персонал этого ресторана, от повара до гардеробщика, при приёме на работу проходил обязательный силовой экзамен «на вынос пьяного». Суровую проверку устраивал лично хозяин заведения по имени Порфирий Филимонович, обладавший недюжинной силой и весьма внушительной фигурой.

Испытание заключалось в том, что он изображал из себя буйного посетителя, а искатель работы должен был его утихомирить. Сделать это было крайне сложно. Потому как страшно. Человек богатырского телосложения Порфирий Филимонович был очень грозен: он с видом захмелевшего купца шатался по всей ресторации, сшибал мебель, громко ругался и для пущей убедительности выкрикивал, что в своё время он на медведя с голыми руками ходил. Главная задача у экзаменуемого была НЕ ИСПУГАТЬСЯ. А уж потом любым способом скрутить «разбуянившегося» работодателя. Столь жёсткую проверку проходили далеко не все. Немногим молодцам удавалось унести ноги без особых увечий, а уж тем более справиться с «дебоширом». Но если уж выпадала удача получить работу, то хозяин платил щедро и относился с уважением.

И вот однажды пришёл в тот ресторан некий молодой человек «щуплого студенческого вида», да ещё и с очками на носу, представился Аркадием и попросил место официанта. Порфирий Филимонович бросил опытный взгляд на тщедушного юношу и поначалу не захотел тратить время на экзаменовку столь субтильного субъекта. Но тот настоял. И тогда владелец ресторации с особым удовольствием стал играть роль разгулявшегося купчины...

Раз уж зашла речь о Блокаде, то вот вам ещё одна интересная история. Она об усатом-хвостатом герое войны и его пернатом друге.

Самым знаменитым котом, пережившим все 900 дней ленинградской блокады, считается кот Максим. Он родился в 1937 году и всю свою жизнь провёл в семье Веры Николаевны Вологдиной на Большой Подьяческой улице. Удивительный рассказ хозяйки о том, как её питомец выдержал первую, самую страшную военную зиму, приводится в «Блокадной книге» Даниила Гранина и Алеся Адамовича.

Как бы это ни было печально, но всех кошек в те страшные дни в городе на Неве съели. Но кто осудит людей, умиравших от голода? В семье Веры Вологдиной тоже дошло до этого – родной дядя Веры, в мирное время спокойный и уравновешенный человек, ежедневно чуть ли не с кулаками требовал кота на съедение. Поэтому Вера и её мама для того, чтобы спасти четвероного от голодного двуногого, когда уходили из дома на работу, запирали кота Максима на ключ в одной из комнат. А ключ уносили с собой – ведь работу никто не отменял, город жил, город оборонялся!

А ещё в семье Вологдиных жил попугай по имени Жак. В хорошие довоенные времена Жаконя часто пел и много разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Он совсем перестал говорить, а его потускневшие пёрышки торчали в разные стороны. И тогда ради своей любимой птички люди взяли в руки ружьё и.… не подумайте ничего плохого… взяли в руки отцовское ружьё, и обменяли его на горсть подсолнечных семечек! Настолько дорого было продовольствие в блокадном городе. Попугаю Жаконе давали в день по несколько этих драгоценных семечек. Кот Максим тоже еле бродил – его шерсть вылезала клоками, когти не убирались, он перестал даже мяукать, выпрашивая еду.

И вот однажды Макс ухитрился залезть в клетку к попугаю…

У детского поэта Корнея Ивановича Чуковского есть одно очень необычное и редкое стихотворение, о котором, к огромному сожалению, не все из нас знают. Оно было напечатано в «Литературной газете» 25 ноября 1944 года.

Называется этот пронзительный стих «Ленинградским детям».

Его стоит прочитать даже тем, кто относится легкомысленно к творчеству автора «Мойдодыра», «Мухи-Цокотухи» и «Айболита». Признаюсь, что когда я его впервые прочёл, то у меня долго стоял ком в горле…

Совершенно поразительный и малоизвестный факт: однажды во время Великой Отечественной войны на службу в Красную Армию были призваны инвалиды I группы – абсолютно слепые люди. Многие из них были музыкантами. Служили они не в полковых оркестрах, как вы могли бы сразу предположить. Они не участвовали в музыкальных радиотрансляциях, поднимающих боевой дух советских воинов. Они не ездили по фронтам с концертами. И даже не выступали в знаменитом ансамбле красноармейской песни и пляски Александрова. Могу поспорить, что вы сейчас удивитесь: незрячие музыканты успешно сражались с самолётами люфтваффе!

Это же невозможно! Как такое может быть? – скажете вы. А вот давайте представим себе следующую картину: январь 1942 года, блокадный Ленинград, замёрзший и обесточенный город, жуткие морозы и страшный голод, на улицах на саночках везут мёртвых, очереди за хлебом и водой, окна домов занавешены для светомаскировки, а их стёкла заклеены крест-накрест бумажными полосками – это чтобы при взрыве бомб и снарядов разлетевшиеся стеклянные осколки не поранили людей. У странной установки с гигантскими раструбами, похожими на граммофонные трубы, сидит слепой человек. И днём, и ночью. По много часов в сутки. В суровую зимнюю погоду. При сильном студёном ветре, который не утихает ни на секунду. Что делает инвалид у этого устройства?

В середине 1960-х годов в Ленинграде в районе пригородного посёлка Парголово сносили старые деревянные дома – освобождали место для нового жилого строительства. Во дворе одного расселённого дома рабочие обнаружили интересный объект – могилку, над которой возвышался обелиск с прикреплённой к нему необычной фотографией. С той фотографии на памятнике на людей смотрел пёс с большими умными глазами – помесь «двортерьера» с гончей. Подпись гласила: «Дорогому другу Трезору от спасённых им хозяев». Годы жизни, как полагается, тоже были указаны: 1939 – 1945.

Было понятно, что памятник как-то связан с событиями Блокады, и сносить его не стали, а через паспортный стол начали искать бывших жильцов дома. Через неделю в тот двор пришёл седой мужчина и бережно снял фотографию собаки с обелиска. Обступившим его строителям он сказал: – Это наш Трезорка! Он спас нас и наших детей от голода. Я его фотографию повешу в новой квартире... После чего мужчина рассказал удивительную историю.

Осенью 1941 года окраины северных районов и пригородов Ленинграда сравнительно мало страдали от обстрелов и бомбёжек. Основные удары неприятеля приходились на центральную часть города. Но голод пришёл и в посёлок Парголово, в том числе и в деревянный дом на четыре семьи, в каждой из которых были дети. Общим любимцем двора был Трезорка – игривый и смышлёный пёс. Но в одно октябрьское утро в собачью миску, кроме воды, налить было нечего. Пёс постоял, видно, подумал. И исчез. Жители вздохнули с облегчением – им не нужно было смотреть в голодные собачьи глаза. Но Трезорка не пропал без вести. К обеду он вернулся домой, неся в зубах пойманного зайца. Этого охотничьего трофея хватило на обед для всех четырёх семей. Требуху, лапы и голову отдали главному добытчику. С тех пор Трезорка начал приносить зайцев почти ежедневно.

Тема сегодняшнего выпуска тележурнала «НЗ» – петербургские истории и легенды. Вы узнаете:

- почему на заброшенной даче в окрестностях Санкт-Петербурга появилось зловещее привидение;
-  о творческом противостоянии двух поэтов: талантливого баснописца Ивана
Крылова и графомана Дмитрия Хвостова;
- как актёр Павел Луспекаев попросил спеть молодого артиста Георгия Штиля вместо себя песню «Яблочко» на спектакле «Гибель эскадры»;
- как звёздные артисты весьма необычно день рождения Пушкина отпраздновали.

Ленинградский актёр театра и кино Вадим Александрович Медведев очень любил отдых на воде. Благо её в городе на Неве хоть отбавляй. Для прогулок по многочисленным рекам и каналам Северной Столицы у Вадима Медведева был вместительный катер с мощным мотором. Однажды, 6-го июня 1974 года, прекрасной белой ночью в этот катер погрузилась весёлая компания звёздных артистов.

Помимо самого Вадима Медведева там были: его жена, актриса ленинградского БДТ (Большого Драматического Театра) Валентина Ковель; любимец миллионов советских зрителей Андрей Миронов; сводный брат Миронова – балетмейстер и писатель Кирилл Ласкари; всесоюзно знаменитый актёр Владислав Стржельчик; а также театрально-эстрадный артист и антрепренёр Рудольф Фурманов.

В 1960 году молодой начинающий артист Георгий Штиль, ещё будучи студентом театрального института, впервые вступил на сцену ленинградского БДТ (Большого драматического театра). Его ввели в массовку в спектакле «Гибель эскадры». Это была пьеса о печальной странице в нашей военно-морской истории – о затоплении летом 1918 года у Новороссийска 17-ти кораблей и вспомогательных судов Черноморского флота. Трагическое событие, которое произошло в Цемесской бухте, носит говорящее название «черноморская Цусима» и служит одним из самых ярких доказательств той глубины внутреннего раскола и неразрешимых противоречий, которые переживала Россия в первые послереволюционные месяцы и годы.

Напомню, согласно договорённостям, Советское правительство должно было передать Германии свой Черноморский флот, однако не хотело этого делать. Исполнявший обязанности командующего ЧФ капитан 1-го ранга Александр Тихменев получил официальный приказ привести корабли флота из Новороссийска в Севастополь, чтобы передать их немецким войскам. Он также получил секретный приказ затопить их в бухте Новороссийска. Тихменев после продолжительного раздумья и обсуждения с корабельными комитетами приказал всем кораблям идти в Севастополь. Экипажи многих кораблей отказались делать это и затопили их... В общем, спектакль был о моряках-большевиках и их борьбе с силами контрреволюции.