Когда сухогруз «Леваневский» подходил к любому острову в Северном Ледовитом океане, то первыми на берег всегда прибегали собаки. Они очень радовались появлению судна – потому что моряки привозили им еду. На острове Жохова тоже первыми на берег примчались собаки. Матросы, как всегда, по заведённой традиции, привезли угощение местным хвостатым – огромную кастрюлю с горячим борщом. Её вылили прямо на снег, в котором образовалась лунка вроде миски. Собаки принялись жадно лакать. Потом на вездеходе приехали полярники и стали ждать разгрузку продуктов с судна на берег.

И вдруг появились два белых медведя-подростка. Их приходу никто из островитян не испугался, и даже не удивился. Во-первых, обычное дело. И во-вторых, медведи были ещё совсем юными, не медведи, а медвежата ещё. Эти молодые косолапые спустились с крутого обрыва на берегу и подошли к «миске» с борщом. Собаки поджали хвосты и отбежали метров на двадцать. Медведи неторопливо ели, а собаки возмущённо лаяли. Боцман с «Леваневского» сжалился над собаками и по рации велел привезти ещё кастрюлю борща.

А потом на кромке обрыва возник лохматый щенок. Он не мог спуститься и, жалобно повизгивая, бегал туда-сюда. И вот тут произошло удивительное – то, что очень сильно впечатлило весь экипаж судна, в том числе Данелию с Конецким. Один из медведей неторопливо поднялся наверх и легонько дал щенку лапой под зад. Щенок кубарем скатился с обрыва на снег, отряхнулся, подбежал к лунке и стал быстро лакать борщ. Второй медведь покосился на него, но смолчал. Первый медведь вернулся и тоже стал есть. Когда он выловил из лунки кусок мяса, щенок подпрыгнул и попытался вытащить у медведя кусок прямо из пасти. Медведь уступил. Пожалел малыша.

Моряки привезли ещё одну кастрюлю борща и сделали ещё одну «миску». Медведи тут же разделились, один остался у старой, другой пошёл к новой. Так этот мелкий собачий наглец бегал и ел то из одной, то из другой. А неподалеку сидели и смотрели на это пиршество грустные голодные собаки.

Подивившись на невиданную звериную дружбу, моряки стали таскать грузы. В разгрузке наравне со всеми также принимали участие писатель Конецкий и режиссёр Данелия. В тот день Георгий Николаевич был простужен, температурил, и ему очень хотелось пить.

А неподалеку возле чума стояла чукотская женщина с ребёнком на руках, без шубы, в одном платье – у местных жителей ведь было уже лето. А вот моряки все были в тёплых куртках, с варежками и в меховых шапках. Данелия подошёл к женщине и попросил у неё попить. Она вынесла стакан мутной тёплой воды (это был растопленный лёд), и отдельно на тарелочке – кусочек заплесневелого чёрного хлеба, а на нём маленький кусочек сахара.

Не спешите делать неправильных выводов и не надо к этому заплесневевшему угощению с маленьким кусочком сахара относится неприязненно. Потому что обитателям острова Жохова целых два года ничего не привозили по морю, и эта добрая женщина, наверное, отдала Георгию Данелии последнее, что у неё было.

Завершая этот фрагмент из воспоминаний Данелии, осталось дополнить его рассказ о белых медвежатах. И подтвердить его одной замечательной и редкой фотографией. На острове Жохова не обошлось без потерь. Когда Георгий Николаевич во время разгрузки судна сел отдохнуть, а также сделать фотоснимок, два негодяя – два косолапых хулигана подошли к нему сзади, схватили зубами уши его меховой шапки, потянули каждый в свою сторону и порвали её.

А это была не простая шапка, а очень ценная для Данелии отцовская ушанка, которую он носил двадцать лет (ещё со времён войны) и очень ею дорожил. Но это, как говорится, совсем другая история...

* * * * *

(Из книги мемуаров Георгия Данелии «Безбилетный пассажир»)