Немного предыстории. В августе 1944 года наши войска активно двигались на Запад. Тральщики Балтийского флота проделывали проходы в минных заграждениях, торпедные катера регулярно беспокоили противника, а самолёты-штурмовики гоняли корабли немецких дозоров. Опасаясь высадки советского десанта в Эстонии, германское командование решило усилить минные поля в Нарвском заливе. Что и было сделано – новые мины стали устанавливать с помощью самоходных десантных барж.

А для прикрытия этих работ к Нарве подошли хорошо вооружённые и быстроходные (со скоростью 33 узла = 61 км/ч) эсминцы типа 1939 (входившие в состав 6-ой флотилии) под командованием корветтен-капитана со звучной фамилией Копенгаген. Эти новейшие корабли должны были не только отгонять советскую авиацию и торпедные катера, но и сами принимать участие в постановке минных заграждений. Зря они, что ли, назывались миноносцами?

18 августа 1944 года флотилия Копенгагена приступила к дополнительному минированию. Эта дата стала последним днём для трёх германских эсминцев: Т-22, Т-30 и Т-32. В темноте они нарвались на собственное минное поле, установленное до этого десантными баржами и неправильно обозначенное на картах. Нарвались и взорвались.

Первым погиб Т-30. Затем затонул Т-22. Эсминец Т-32 удерживался на поверхности с оторванным носом до утра, а потом подорвался ещё на одной мине и тоже ушёл на дно. Перефразируя известную скороговорку, можно совершенно цинично и беспощадно сказать так: миноносцы минировали-минировали, да не вы-ми-ни-ро-ва-ли…

Единственный оставшийся целым эсминец Т-23, на котором услышали шумы винтов советских торпедных катеров, аккуратно выбрался с минного поля и полным ходом ушёл с места нелепой трагедии в Хельсинки. Немецкие тральщики совместно с финскими катерами развернули спасательную операцию и под покровом ночи подняли из воды 51 моряка.

После восхода солнца над местом гибели миноносцев появился гидросамолет Do-24, который за несколько рейсов вытащил из вод залива ещё 90 человек. Больше никого противникам спасти не удалось – потому что остальных, оставшихся в воде, снесло течением в сторону советского берега.

В итоге, наши моряки выудили 108 немцев, многие из которых провели в холодной балтийской воде 36 часов – что вполне достойно уважения. Среди пленных оказались два важных офицера: командир эсминца Т-22 капитан-лейтенант Вальденбургер и сам командующий флотилией корветтен-капитан с замечательной морской фамилией Копенгаген. Причём этот, чёрт его подери, крутой моряк Копенгаген даже после долгого нахождения в воде пытался отстреливаться и поэтому был ранен в правую руку. Наконец его настигли краснофлотцы и настучали по кумполу за ненужное геройство.

Затем этот бывший командующий Копенгаген долго упирался на допросах и валял дурака, дескать в этих ваших вопросах я не копенгаген, а напротив, совершеннейшее осло. Неизвестно, что на него подействовало лучше: то ли задушевные методы ведения допроса, то ли гарантии сохранения жизни и отправки домой после войны, однако он расчувствовался и рассказал всё, что только знал. И, кстати, данное ему обещание было сдержано: в 1947 году он отправился в Германию вместе с первыми освобождёнными пленными.

Итак, подведём итоги той печальной для Германии ночи, когда её корабли подорвались на собственных минах. Тогда Кригсмарине потерял 3 современных первоклассных боевых корабля. Погибло 286 человек. Немцы спасли 141. А 108 моряков попали к нам в плен. Вот их и провели по улицам Кронштадта, да по его центральной Якорной площади, мимо памятника адмиралу Макарову с замечательной и весьма поучительной надписью на нём – «Помни войну!». Запомнили, герры и геноссе? Хорошо запомнили? А потомкам своим рассказали? Ну да, ну да…

Эти «сверхчеловеки» наверняка ведь хотели оказаться в Ленинграде и Кронштадте? Торжественно войти на своих мощных эсминцах в устье Невы и бросить там якоря. Так ведь?.. Вот и побывали. Посмотрели на красивые достопримечательности. Заодно и знаменитой чугунной мостовой полюбовались. Вон как головы вниз опустили – любуются, поди…