Произносит это несчастный Меркуцио и умирает. Ромео видит смерть друга, приходит в ярость, бросается на Тибальта и после долгой ожесточенной борьбы убивает его.

Предсмертное проклятие Меркуцио, посланное домам Монтекки и Капулетти, сбывается почти буквально. Именно из-за чумы и чумного карантина, сбежавший из города Ромео не получил письмо, извещавшее его о том, что Джульетта не мертва, а спит. В результате и Ромео, и Джульетта погибают…

Короче, жуть на сцене и слёзы в зрительном зале. Но на то она и трагедия. Так придумал Шекспир. Вот уже пятое столетие пошло, как на разных театральных подмостках от Лондона до Магадана звонкие шпаги убивают молодых дуэлянтов, а особо впечатлительные зрители выжимают мокрые от слёз носовые платки.

Не подумайте, что я отвлёкся и ушёл в сторону. Это была важная информация для понимания дальнейшего.

Так вот, во время театрального поединка Меркуцио настолько энергично рубился со своим противником, что сломал ему бутафорскую шпагу. У Тибальта в руках остался только эфес. А ведь противника надо как-то убить. Иначе это будет не трагедия. Вся пьеса застопорится. А чем «убить» Меркуцио? Под рукой ничего подходящего не было. Ни кинжала, ни камня, ни оглобли какой-нибудь. А пистолетов в те времена ещё не изобрели. И тогда Тибальт, не придумав ничего лучшего, отбросил в сторону обломок шпаги и стал «убивать» Меркуцио по-шекспировски – начал душить врага как Отелло Дездемону.

Душил он его, душил, и почти уже задушил… А потом вдруг подумал: ну, вот, «убью» я его сейчас, а как он тогда поступит?.. восстанет из мёртвых и произнесёт свои слова про чуму на оба ваших дома?.. очень нужные слова, между прочим, для дальнейшего развития пьесы...

Отпустил Тибальт из своих «задушевных» объятий Меркуцио. Тот прохрипел проклятие про чуму и только потом был окончательно «задушен». Стоит ли говорить, что остальные актёры, задействованные в тот момент на сцене, только каким-то сверхъестественным усилием воли смогли продолжить игру без хихиканья и улыбок. А «задушенный» Меркуцио лежал с закрытыми глазами и тихонько хрюкал от смеха.