В столичной среде острых на язык литераторов граф Дмитрий Хвостов имел обидное прозвище – Митюха Стихоплётов. Это потому, что однажды Хвостов написал: «Суворов мне родня, и я стихи плету». На эту хвастливую строчку очень метко отозвался писатель и видный государственный деятель Дмитрий Блудов: «Полная биография в нескольких словах. Тут в одном стихе всё, чем он гордиться может и стыдиться должен»...

Князь Суворов покровительствовал графу Хвостову невзирая на все его недостатки. Ради благополучия своей любимой племянницы. Однако в тесном семейном кругу Александр Васильевич часто жаловался на патологическую страсть Хвостова к сочинительству и говаривал Аграфене Горчаковой: – Ты бы силою любви убедила твоего мужа отказаться от его несносного стихоплётства, из-за которого уже весьма многие в столице страдают «стихофобией».

В мае 1800 года, по возвращении из Италии, генералиссимус Александр Суворов умирал в Петербурге в доме графов Хвостовых. Лёжа на смертном одре, Суворов давал предсмертные наставления и советы близким людям. Когда к умиравшему вошёл Дмитрий Хвостов, в ту пору уже сенатор, и стал почтительно на колени, Суворов сказал ему: – Любезный Митя, ты добрый и честный человек! Заклинаю тебя всем, что для тебя есть святого, брось твоё виршеслагательство. Ну уж если не можешь превозмочь этой глупой страстишки, пиши для себя и для своих близких, но отнюдь не печатайся. Не печатайся! Помилуй Бог! Это к добру не приведёт: ты сделаешься посмешищем всех порядочных людей.

Слушая это вразумление, граф Дмитрий Иванович Хвостов рыдал. Плача, он поцеловал руку умирающего и вышел из его комнаты. К нему тут же устремились родные и знакомые с расспросами о Суворове.

– Увы! – отвечал Хвостов, отирая слёзы, – хотя ещё и говорит, но без сознания. Бредит!