Затем Шаляпин достал из кармана коробочку, в которой были курительные свечи, которые в те годы в народе назывались очень необычно – «монашки». В православной традиции их правильное название «кадильные свечи монашенки». Эти свечи зажигали как благовоние, они долго тлели и распространяли вокруг себя приятный запах. Ну вот прямо как в наши дни восточные ароматические палочки. Одну такую «монашку» Шаляпин вставил в верх загримированного арбуза. Вместо хвостика.

Ну, как? Вам уже понятен хитрый план оперного баса? Лично я, когда дочитал мемуары до этого места, ещё не понял в чём заключается подвох. Если кто-то из вас догадался, тот молодец. Для остальных дам подсказку: на что похож круглый тёмный шар с горящим фитилём? Правильно! Он похож на бомбу.

Шаляпин с этой страшной шуткой отправился в контору императорских театров, тайком проник в кабинет Обухова, пока хозяина не было на месте, положил арбуз ему на письменный стол и зажёг «монашку». А сам уселся в приёмной как проситель. Дожидаться можно было долго, благо курительная свеча горит длительное время.

Спустя некоторое время Сергей Трофимович Обухов явился на службу, зашёл в свой кабинет, увидел на столе дымящуюся «бомбу», жутко испугался и опрометью бросился вон. Вместе со своим начальником всполошилась вся контора, и все тоже забегали да закричали. Переполох поднялся нешуточный. Вызвали полицию...

В разгар всеобщей паники Шаляпин предложил обезвредить бомбу. Отважный певец подошёл к ней, достал нож… (представляете, о чём в это время думали очевидцы бесстрашного «разминирования»?) … и с хрустом разрезал опасный предмет… Сначала все ахнули, а потом засмеялись. Хохотали все, кроме Обухова. Он старался скрыть недовольство и с упрёком сказал Шаляпину: – Вам, Фёдор Иванович, всё допустимо...

А ведь действительно, кому-нибудь другому за такой розыгрыш пришлось бы крепко поплатиться, а вот великому Шаляпину всё сошло с рук. Он потом ещё целую неделю хохотал над своим эксцентричным розыгрышем. Причём хохотал знаменитым раскатистым басом.