На втором снимке – младший сержант, артиллерист, в мундире такого же иностранного покроя.
Петлички у воина советские. И звёздочка на лбу красноармейская с серпом и молотом. А вот пилотка – ну совершенно неуставная. Или тоже не наша. Странная она какая-то, не правда ли?
А вот весьма душевный кадр с двумя весёлыми красотками.
Да, они тоже служили в Красной Армии. Слева – улыбающаяся блондинка – старший сержант. Воинское звание брюнетки, т.е. той дамы, которая справа, не разобрать. Скорее всего она рядовой боец. Хотя фуражка у неё может быть и офицерская. Кстати, обратите внимание на их головные уборы. Они ведь тоже не советские. Пусть даже и с красной звездой у одной из барышень.
На следующем фото бравый красноармеец является мечтой любого комендантского патруля. Ибо уставные у него только петлички. Форма – закордонная. А на голове так вообще французская армейская каска.
Так называемый шлем Адриана был разработан генералом Огюстом Адрианом во время Первой Мировой войны и долгие годы после неё находился на вооружении армий нескольких стран мира. В том числе и у воинов подразделения, о котором я веду свой рассказ.
Но основным средством защиты их голов была германская каска образца 1916 года. Этот знаменитый рогатый шлем немцы называли штальхельм.
|
Кстати, мало кто знает, что «рожки» на этой каске были предназначены не для устрашения противника демоническим внешним видом, а для крепления дополнительного броневого листа – налобной пластины, которая должна была усиливать защиту головы.
|
Когда я впервые увидел следующий снимок, то у меня случился небольшой ступор…
Красноармеец в германском штальхельме и с германским карабином Маузера образца 1898 года воспринимается как фотошутка. Ну, или как героическое позирование с вражескими трофеями.
Когда я обнаружил очередной удивительный кадр, то мой лёгкий ступор перерос в глубокое оцепенение…
Потому как, во-первых, если это вермахт, то почему у солдат на их ненашенских шинелях советские петлицы и зачем бойцы построились на фоне транспаранта с серпом и молотом? Ну и, во-вторых… ну-у-у не могли советские солдаты быть облачены в немецкие рогатые каски и иностранные шинели!
Оказывается, могли! Перед вами бойцы 24-го территориального латышского стрелкового корпуса.
|
После вхождения стран Балтии в состав СССР их армии были переформированы в территориальные корпуса: соседи эстонцы из своего немногочисленного войска создали 22–й корпус, а литовцы из армии побольше сформировали 29–й.
|
В январе 1941 года латышские военные дали присягу СССР, после чего стали советскими солдатами и командирами. Но при этом сохранили свою национальную военную форму. Оружие и техника тоже остались при них.
|
Изменились только воинские звания и знаки различия – на латышские мундиры, шинели и кожаные куртки были пришиты советские петлицы и нарукавные нашивки. А на головных уборах вместо латвийских гербовых кокард появились красные звёзды.
Вот, к примеру, весьма интересное преображение.
Этот воин с немного удивлённым взглядом в латвийской армии был сержантом, а в Красной Армии стал старшим сержантом. Какое-никакое, но таки повышение по службе! Может именно поэтому его взор на правом фото стал ещё более удивлённым. Кстати, обратите внимание – зимняя шапочка латышской армии неплохо гармонирует с красноармейской звездочкой.
Немногочисленные предвоенные фотографии сохранили для нас удивительные моменты службы и быта воинов 24-го территориального корпуса. Вот латышские военные участвуют в советских выборах.
Вполне возможно, что латыши голосуют совершенно добровольно, без всякого принуждения. Как мы видим, они сохранили свои головные уборы – немного приплюснутые сверху офицерские фуражки и необычные солдатские шапочки.
Эти зимние шапки на первый взгляд кажутся какими-то забавными и несуразными, но, оказывается, они были очень практичными – в холодное время года эти шапочки лёгким движением руки превращались в элегантные шапочки-ушаночки.
|
А вот те самые рогатые штальхельмы, которые способны ввести в заблуждение кого угодно.
|
В них латышские стрелки принимали участие в парадах и торжественных смотрах. Прохождение солдат в германских касках, но под красным знаменем смотрится чрезвычайно необычно, не так ли?
Именно этим стальным шлемам будет принадлежать ключевая роль в конце моей заметки. Рогатые каски спасут жизни своим носителям.
Но сначала несколько строк в качестве исторической справки. Перед самой войной бывшие вооружённые силы Латвии сильно пострадали от репрессий и кадровых чисток: были арестованы сотни офицеров, в том числе всё высшее командование – 19 генералов, один адмирал, 44 полковника и 109 подполковников. Многие из арестованных впоследствии были расстреляны.
|
Проведённая органами НКВД 14 июня 1941 года депортация «неблагонадёжных элементов» вызвала массовое недовольство у латышей. Всё это роковым образом сказалось на дееспособности и боеспособности 24-го территориального корпуса сразу после начала войны – со стороны личного состава отмечались частые случаи дезертирства и даже боевые столкновения с Красной Армией.
Стоит также отметить абсурдное решение, принятое кем-то наверху – демобилизовать из армии всех желающих бывших граждан Латвии. Этой возможностью воспользовалось 2080 человек – они получили на руки официальные справки об увольнении из РККА «за недостачей должности» или «по политическому недоверию» и отбыли по своим домам.
|
Интересны воспоминания ветерана-артиллериста из 183-й стрелковой дивизии Н. Иванова: «Вообще-то латыши в массе своей оказались надёжными, упорными в бою солдатами. И вплоть до родных хуторОв сражались достойно. Дальше, правда, расставались так, как их учили и вооружали – т.е. по-английски, не прощаясь. Не забыв, однако, прихватить с собой оружие и конный состав… Русскоговорящий комдив и латыш-комиссар оказались людьми мужественными, не боящимися смотреть фактам в лицо. И потому как-то в перерыве между боями собрали под предлогом разбора минувших боёв офицеров-латышей поодаль от основной массы и попросили каждого определиться. Большинство тут же честно заявили, что будут добросовестно оборонять родимый край, но только до его границ. И тут же они были разоружены, и отпущены на все четыре стороны…»
|
Те, кто остались служить трудовому народу Советского Союза – сражались отважно и достойно. Латышский 24-й корпус сдерживал натиск неприятеля у Пскова, оборонял стратегически важную станцию Дно, вёл бои у Старой Руссы. Когда к 7 июля измотанные части отступили к реке Великой, в живых у них осталось только 1500 бойцов. А ведь накануне войны корпус насчитывал 14 467 человек. Но даже при столь катастрофических потерях и в тяжелейших условиях отступления латышские артиллеристы отбили атаку танков 10-го армейского корпуса группы армий «Север», а сапёры взорвали мост через реку Великую, причём подорвали вместе с двумя гитлеровскими танками. Всего на том участке немцы потеряли 14 панцеров.
|
Ещё один важный бой состоялся 12 июля – в тот день части 24-го корпуса с приданными им советскими танками нанесли контрудар по немцам, занявшим Пушкинские горы, и отбросили оккупантов за реку Великую. Об этом нужно знать и помнить – именно латыши остановили германские танки на малой родине Александра Сергеевича Пушкина и на целых девять дней задержали продвижение захватчиков.
|
Немало испытаний выпало на долю бойцов 111-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона 24-го территориального корпуса. Перед войной он размещался в Риге и 22 июня 1941 года во время первого налёта на город германской авиации латышские зенитчики сбили три вражеских бомбардировщика.
|
Затем было отступление латышей в направлении Великих Лук. 111-й зенитный дивизион в течение трёх недель прикрывал небо над городом Новосокольники, а затем участвовал в обороне Вязьмы. И там, под Вязьмой, в октябре 1941 года латыши вместе с другими частями Красной Армии попали в окружение. Это был жуткий котёл, в который угодили наши войска. Трагическая страница нашей истории. Военная катастрофа: мы потеряли там убитыми и ранеными почти 400 тысяч человек, а в плен попало свыше 600 тысяч бойцов.
|
Так вот, наконец-то я подошёл к тому самому ключевому моменту, ради которого начал писать эту заметку. Конечно же, можно было бы рассказать эту историю коротенько, буквально в десяти предложениях, но тогда бы вы не узнали интересных подробностей о малоизвестном латышском воинском подразделении.
Попал, значит, 111-й отдельный зенитный дивизион под Вязьмой в гибельную ловушку. Вокруг смерть и страдания. Кровавая мясорубка. Потери огромные. Вырваться из окружения невозможно. Выхода только два: либо умереть, либо сдаться в плен. Но латышские зенитчики нашли третий вариант – они решили выбираться из вражеского кольца, используя военную хитрость.
Дело в том, что оружие и автомобили зенитного дивизиона, которые достались ему от латвийской армии, были немецкого производства. Артиллеристы передвигались на грузовиках «Krupp» и тягачах «Henshel». Их военная форма отличалась от красноармейской. Ну и, что было особенно важно, рогатые каски, которые носили бойцы этого дивизиона, как вы уже знаете, были точной копией германских штальхельмов.
|
Из смертельного котла зенитчики вышли на глазах у противника. Немцы в сумерках приняли проезжающую колонну за одну из своих воинских частей и позволили ей беспрепятственно добраться до линии фронта, а затем перейти её.
В этой истории про военную смекалку удивительно не только то, что немцы латышей пропустили, а ещё и то, что наши потом в потёмках да в неразберихе-суматохе этих рогатых воинов не перестреляли! А ведь могли бы!
После выхода из окружения 111-й отдельный зенитный артдивизион 24-го территориального корпуса прикрывал подмосковные станции Кубинка и Голицыно, а также охранял небо над городом Яхрома. 26-го декабря 1941 года дивизион был влит в 1-й отдельный Латышский запасной артиллерийский полк. Через некоторое время из уроженцев Латвии (латышей, русских и евреев) была сформирована 201-я стрелковая дивизия, позже получившая статус гвардейской, а затем и 130-й Латышский стрелковый корпус, который с честью воевал до самого окончания войны.
Очень жаль, что современные власти Латвии предпочли забыть, как латыши когда-то воевали против общего врага – германского нацизма – вместе с другими народами Советского Союза.
|