|
Так вот, находясь в гостях у Великого Барона – большого ценителя искусств и коллекционера живописи, художник Делакруа начал пристально всматриваться в лицо хозяина дома. И взирал на него настолько пронзительно, что Джеймс Ротшильд не выдержал и спросил о причине столь странного поведения. Делакруа ответил совершенно нелепо: – Как жаль, что вы, господин барон, не нищий или, по крайней мере, не натурщик.
Удивлённому богачу художник пояснил, что уже долгое время ищет модель для фигуры нищего и вот обнаружил, что именно голова Джеймса Ротшильда могла бы послужить для него самой лучшей моделью. Услышав это, банкир улыбнулся и сказал, что для искусства он готов принести любую жертву. И таки принёс. В своей мастерской Делакруа надел на Ротшильда тунику, дал ему в руки палку-посох и поместил его в позе нищего, отдыхающего на ступенях римского храма.
|
На этом моменте можно было бы и прервать повествование, ведь сюжет о богатейшем человеке Франции, изображающем убогого нищего, сам по себе интересен и забавен. Однако эта история имеет ещё более удивительное продолжение.
Однажды в мастерскую Делакруа вошёл его близкий друг. Молодой человек увидел натурщика Ротшильда, оценил жалкую фигуру попрошайки и поздравил художника с тем, что тот наконец-то нашёл весьма удачную модель. Вполне уверенный, что перед ним самый настоящий парижский нищий, он незаметно дал тому пятифранковую монету. Банкир Ротшильд не побрезговал подаянием, принял его и ответил дарителю признательным взглядом. А когда молодой человек ушел, навёл у Делакруа справки о нём и узнал, что это весьма способный, но очень бедный художник, который перебивается уроками живописи и случайными подработками. После чего Ротшильд записал его фамилию и адрес.
Спустя некоторое время тот добросердечный молодой человек получил письмо, где говорилось, что всякое доброе дело приносит хорошие проценты; а подаренная нищему пятифранковая монета случайно попала в банк Ротшильда и там обросла процентами, которые достигли суммы 10 000 франков. За которыми художник может зайти в любое удобное ему время.
Очень хочется верить в то, что это не красивая парижская легенда, а настоящая быль. Пусть даже с числом на пару нулей меньше.
|