Показать содержимое по тегу: Литературные заметки

Позвольте в качестве вступления к очередной истории рассказать вам бородатый еврейский анекдот про очень лаконичные и чрезвычайно экономные телеграммы. А вдруг его ещё кто-то не знает.

В Одессе умер Изя Рабинович. Его жена Сара решила послать печальную телеграмму в Америку – уехавшим туда родственникам. Но телеграмма в Штаты – это таки дорого! Надо как-то экономить. Поэтому Сара была лаконична. Она написала всего два слова: «Изя всё». На следующий день она получила соболезнование от многочисленной американской родни: «Ой».

Я всегда считал этот анекдот эталоном телеграммной краткости. Пока не обнаружил следующую историю. Её герои вряд ли действовали из соображений экономии, они просто блистали остроумием.

Однажды, а именно в 1862 году, французский писатель Виктор Гюго, находясь в отпуске, захотел узнать о реакции читателей на только что изданный свой роман «Отверженные». Гюго послал своему издателю телеграмму, состоящую всего из одного символа – «?». Мол, ну и как там мнение читателей?... Издатель прислал в ответ телеграмму тоже из одного знака – «!». Дескать, всё крайне восхитительно!

Однажды российская императрица Екатерина II узнав, что у французского писателя, драматурга, энциклопедиста и философа-просветителя Дени Дидро имеются проблемы с деньгами, предложила выкупить у него библиотеку. Дидро согласился – ему очень нужны были деньги, причём не только ему, а ещё и его дочери – она собиралась выйти замуж.

Знаменитая на всю Европу, обширная библиотека Дидро была приобретена Екатериной II в 1765 году, но (что удивительно!) из уважения к личности философа его огромное книжное собрание было оставлено в Париже, с сохранением за её создателем права на пожизненное пользование книгами из неё, а сам Дидро был назначен её библиотекарем. (Доп. справка: в октябре 1785 года, уже после смерти Дидро, его библиотека была привезена в Санкт-Петербург и выставлена в одном из залов Эрмитажа).

Екатерина II заплатила французскому мыслителю за его книги гигантские по тем временам деньги – 15 000 ливров. Вот как понять сегодня – насколько это много – 15 000 каких-то там старинных ливров? Это не просто много, а очень много – 114,6 килограммов чистого золота!  

Внезапно разбогатев, да ещё и оставшись при своей любимой библиотеке, Дени Дидро решил шикануть. Он порадовал себя роскошным халатом насыщенного алого цвета, о котором давным-давно мечтал. Этот атласный халат навсегда остался в истории – он запечатлён на портрете Дидро, работы русского художника Дмитрия Левицкого.

В моей настольной книге (реально настольной! я не преувеличиваю!) под названием «Почти серьёзно…» авторства Юрия Владимировича Никулина на 35-й странице есть замечательный фрагмент. Это воспоминание из детства. Не откажу себе в удовольствии пересказать вам несколько строк, написанных любимым артистом. Тому, кто не читал книгу Никулина будет интересно. А тот, кто читал – вспомнит и наверняка улыбнётся.

В годы его детства (имеется в виду 20-е и начало 30-х) многие люди отмечали Рождество. Но делали это нелегально, дома. Запрещалась и ёлка. Во многих школах висел тогда плакат: «Не руби леса без толку, будет день угрюм и сер. Если ты пошел на ёлку, значит, ты не пионер».

Однажды дома Юрин отец с кем-то разучивал репертуар для самодеятельности, и прозвучали такие вот строчки: «Долой, долой монахов, раввинов и попов! Мы на небо залезем, разгоним всех богов».
– Папа! Значит, Бог есть? – спросил Юра.
– Почему? – удивился отец.
– Ну как же, – ответил дотошный сын. – Раз залезем и будем разгонять – значит, Бог есть? Значит, он там, да?...

Однажды кинорежиссёр, сценарист и переводчик Олег Дорман рассказал забавную историю из времён своей молодости. Он был учеником сценарной мастерской знаменитого советского драматурга Семёна Львовича Лунгина.

Как-то раз они вдвоём сидели на кухне в доме Лунгина и писали сценарий. И к ним заглянула жена мастера – филолог и переводчица художественной литературы Лилианна Зиновьевна Лунгина, та самая, которая перевела со шведского языка на русский «Малыша и Карлсона» Астрид Линдгрен. В то время она корпела над очередным переводом в своей комнате.

Вошедшая на кухню Лилианна Зиновьевна имела печальный вид. Она огорчённо произнесла: – Мальчики, у меня там герой идет по аэропорту и держит в руке гамбургер. Я не знаю, что такое этот гамбургер...

Редкий советский человек в те годы знал, что такое гамбургер и с чем его едят. Дорман и Лунгин тоже не знали… Семён Львович немного подумал, а потом сказал: – Похоже на макинтош, гамбургер – это, наверное, плащ какой-то... Лилианна Зиновьевна обрадовалась и сообщила: – Хорошо, я напишу, что герой перекинул этот гамбургский плащ через руку.

Через несколько минут она вернулась и убитым голосом заявила: – Он его съел!

Давайте вспомним бессмертные строки Александра Сергеевича Пушкина, выученные когда-то всеми нами назубок:

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил,
И лучше выдумать не мог…

Каждый любитель русской словесности, любой отличник и хорошист, а впрочем, даже и ленивый троечник знает, что с этих слов начинается первая глава романа в стихах «Евгений Онегин». Когда я в свои далёкие школьные годы впервые услышал нескладную фразу о дяде самых честных правил, то… совершенно её не понял. Как говорится, не врубился! Признаюсь честно: сначала я решил, что слово правил – это глагол. Причём, многозначительный глагол. Дескать, дядя исправлял, поправлял самых честных людей. Этакий литературный редактор или строгий цензор, который вносил исправления в тексты правдивых писателей и поэтов... А может быть, дядя был начальником и управлял, руководил неким порядочным, очень приличным коллективом? А что… ведь в те времена царь правил страной, а дядя правил честными людьми. Вариант глагола править в том смысле, что оттачивать лезвие чего-либо (ножа, пилы или косы) не подходил по причине полной абсурдности – как можно затачивать, острить живых людей?

Короче, помню, как сейчас – на том школьном уроке я был в полном замешательстве от заковыристости слов нашего великого классика. Мои одноклассники тоже были в некотором недоумении. Даже самые круглые отличницы. Учительница объяснила нам – что именно имел в виду Александр Сергеевич, вроде бы всем стало понятно, но всё равно на всю дальнейшую жизнь остался какой-то осадок от странности фразы про честного и правильного дядю, который не в шутку занемог. И только несколько дней назад мне попалось исторически достоверное объяснение – КАК и ОТКУДА Пушкин взял свои знаменитые строки. Оказывается, он их позаимствовал у известного баснописца Ивана Крылова. С этим литературным открытием я спешу поделиться с вами, мои дорогие листатели интернет-журнала. Ежели кто-то из вас об этом уже знает, то перед этим умнейшим эрудированным человеком я снимаю шляпу!

В советские годы жили-творили-дружили два товарища-писателя-поэта: Андрей Битов и Юз Алешковский. Правда, настоящее имя у Юза Алешковского было Иосиф. Но это не важно. Главное в этой истории другое – то, что Юз Алешковский частенько применял в своей повседневной жизни крепкие матерные слова. Не из-за нехватки слов, или из хулиганских побуждений, а чисто к месту и по делу. Для человека с бурной биографией, в том числе лагерно-тюремной, это было совершенно естественно. 

И вот однажды Юз Алешковский и Андрей Битов сидели в московском ресторане ЦДЛ (Центрального Дома Литераторов). Обсуждали литературные дела. А и в самом деле – что ещё можно обсуждать в ресторане Дома Литераторов? Неужели женщин, автомобили и рыбалку? Текущую ситуацию в современной советской литературе Юз Алешковский оценивал с присущей ему экспрессией, то есть, с применением ненормативной лексики. Ему такое поведение собратьями по перу прощалось. Дескать, ну что с него взять, с этого циника Алешковского, склонного к употреблению самых эмоциональных форм русского языка?

А за соседним столиком ел куриную котлетку по-киевски под названием «ЦДЛ» важный литературный чиновник – член правления этого самого Центрального Дома Литераторов. Этот человек тоже был писателем, причём преуспевающим юмористом, мастером так называемого положительного фельетона. В какой-то момент писателю-юмористу надоели солёные и пересоленные слова рядом с собой, он с шумом отбросил вилку и нож, а затем возмущенно произнёс на весь зал: – Работаешь, работаешь, устанешь, придёшь в свой дом отдохнуть и слышишь вот такое безобразие!...

Выдающийся американский писатель-фантаст Рэй Брэдбери своему самому знаменитому роману-антиутопии «451 градус по Фаренгейту» название придумал со смыслом. Такое название было выбрано автором потому, что при этой температуре, якобы, воспламеняется и горит бумага. Сей факт даже указан в эпиграфе произведения.

Напомню, что по сюжету этого фантастического романа в американском обществе ближайшего будущего книги находятся под запретом, а специальные «пожарные» по приказу авторитарного правительства изымают, а потом сжигают любые найденные у населения книги.

Нам, россиянам, так же, как и жителям других стран мира, причём всех стран, кроме США, сложно понять эту чисто американскую шкалу Фаренгейта. Вот 451 °F – это вообще сколько? Это сильно горячо? Как в печке? Как в финской сауне, или как в хорошо протопленной русской бане? Давайте пересчитаем это значение в наши родные Цельсии...

 Большинство из вас, уважаемые листатели тележурнала, наверняка знакомы с романом-сказкой Юрия Олеши «Три толстяка». Либо читали её, либо смотрели красочный рисованный мультфильм, либо видели киноленту Алексея Баталова, где он выполнил двойную работу – как главный режиссёр фильма и как исполнитель роли гимнаста Тибула, лидера революции. А вот главной героиней этого произведения является девочка-циркачка со сказочно-загадочным именем Суок.

Возможно, вы будете удивлены, но Суок – это реально существовавшее имя, точнее сказать, фамилия; и у гимнастки Суок, которая умело изображала заводную куклу наследника Тутти, был реальный прототип в жизни. Вот как раз этому и будет посвящена моя заметка.

В 1842-м году французский писатель Александр Дюма (тот, который отец) во время путешествия по Средиземному морю увидел живописный остров Монтекристо и услышал легенду о зарытых там несметных сокровищах. Название острова Монтекристо, которое переводится как «Гора Христа», очень понравилось литератору, и он сообщил своим спутникам, что обязательно увековечит это красивое имя в одном из своих будущих романов.

Спустя некоторое время, уже в столице Франции, в руки Александра Дюма попал пятый том «Воспоминаний из архива полиции Парижа». Это был сборник реальных криминальных историй, составленный публицистом, энциклопедистом и архивариусом Жаком Пёше. На одной из страниц этого собрания пороков человеческих Дюма обнаружил рассказ под названием «Алмаз и мщение». Прочитанное показалось писателю интересным, и он понял, что нашёл замечательный и совершенно незатасканный сюжет для нового романа. Позднее в своих интервью он любил сообщать читателям, что оригинальная история представляла собой жемчужину, а он её извлек из раковины и превратил в сокровище. Вот так, благодаря случайно прочитанной в полицейских архивах криминальной драмы, а также красивому средиземноморскому острову с легендой о его сокровищах, и появился на свет знаменитый приключенческий роман «Граф Монте-Кристо».

Так что же такое интересно-преступное Александр Дюма прочёл в увесистом томе «Воспоминаний из архива полиции Парижа»? Там содержалась увлекательная история коварства и любви, ненависти и мести. Я сейчас её вам перескажу. А в конце сообщу нечто дополнительное, которое может изменить ваше мнение обо всём прочтённом в этой заметке.

Тема сегодняшнего выпуска тележурнала «НЗ» – забавные истории из жизни великих зарубежных литераторов. Вы узнаете:
- как Марк Твен: ушёл ко дну; за носком охотился; брился перед фотографией двойника; в каком театре играл и какой совет дал набожному капиталисту;
- в чём разница между поэтом и пахарем;
- об уникальной дуэли «втёмную», придуманной Чарльзом Диккенсом;
- какие мудрые фразы произнёс английский поэт Альфред Теннисон во время прогулки с поклонницей своего таланта;
- как французский поэт Жак Валле де Барро прогневал небеса омлетом;
- пять коротких смешных историй о драматурге Бернарде Шоу;
- как штурман круизного лайнера не узнал самого знаменитого драматурга современности;
- и, наконец, как звали знаменитого немецкого писателя Томаса Манна.