Показать содержимое по тегу: Исторические байки

В некоем провинциальном театре ставили спектакль «Горе от ума». Долго репетировали, и вот наконец настал день премьеры. Народу набилось битком. Всё городское руководство присутствовало в зале. Местная пресса тоже пожаловала. Идя в ногу со временем, дабы не отставать от столичных веяний, дирекция театра повесила объявление, что перед началом спектакля, а также в антракте, зрители могут сфотографироваться с любимыми артистами.

Минут за пятнадцать до начала премьеры к исполнителю роли Чацкого подошёл молодой актёр, игравший в спектакле эпизодическую бессловесную роль в толпе гостей в доме Фамусова. Подошёл статист к ведущему артисту театра и попросил: – Володь, будь другом, дай мне костюм Чацкого из второго акта – я хочу с мамой сфотографироваться!.. А тот, весь такой в предпремьерном волнении, отмахнулся: дескать, иди, сам возьми.

Прозвучал третий звонок, спектакль начался, спустя несколько минут подошёл момент первого выхода главного героя. Слуга Фамусова произнёс: «К вам Александр Андреич Чацкий!..»… и тут… мимо стоящего в кулисах и готового выйти на сцену Чацкого… вихрем пронёсся молодой актёр из массовки, облачённый в костюм Чацкого из второго акта. Он, как положено, упал перед Софьей на колено, произнёс знаменитые строки: «Чуть свет – уж на ногах, и я у ваших ног!» и с жаром поцеловал девушке руку. Затем продолжил текст бессмертной пьесы:

Эту театральную байку рассказал мне тележурналист Вадим Медведев – сын знаменитого ленинградского актёра Вадима Александровича Медведева, блиставшего на сцене Большого драматического театра Северной Столицы, а также сыгравшего множество ролей в кино. В том числе в экранизациях известных пьес Шекспира – «Гамлет» и «Двенадцатая ночь».

Уже говорил об этом однажды, и ещё раз повторю – очень жалею, что не записывал за Вадимом Медведевым-младшим его увлекательные истории из мира кино, театра и телевидения. Он знал их бесчисленное количество. Многие из них выветрились из моей памяти. А вот эта история – одна из немногих, которая задержалась в моей дырявой голове.

Итак… В некоем театре шла великая шекспировская трагедия «Ромео и Джульетта». Наступил очень важный момент пьесы – сцена дуэли Тибальта и Меркуцио. Как вам известно, задира и бретёр Тибальт из рода Капулетти, кузен Джульетты, согласно сценарию, смертельно ранит шпагой Меркуцио – друга Ромео. Истекающий кровью Меркуцио произносит знаменитое проклятие:

Чума, чума на оба ваши дома!
Я из-за них пойду червям на пищу,
Пропал, погиб. Чума на оба ваши дома!...

Как-то раз во время репетиции режиссёру петербургского Александринского театра Николаю Ивановичу Куликову доложили, что одна из ведущих артисток, которая должна была участвовать в завтрашнем спектакле, внезапно заболела. Заменить её было некем. Надо было ставить другую пьесу. Николай Куликов приостановил репетицию и обратился к актёрам: – Посоветуйте, господа, чем бы заменить завтрашний спектакль?

Актёры, в то время получавшие разовые вознаграждения за каждый сыгранный спектакль, само собой понятно, стали припоминать только те из пьес, в которых сами были заняты. Первым отозвался знаменитый трагик Василий Андреевич Каратыгин: – «Велизария» было бы хорошо поставить. И это предложение было неудивительно, ведь Каратыгин считал заглавную роль византийского полководца Велизария своей коронной ролью.

У знаменитого русского драматурга Александра Николаевича Островского было два любимых театральных актёра. Среди всех московских артистов он неизменно выделял Прова Михайловича и Михаила Прововича Садовских – отца и сына. Именно им Островский доверял главные роли в своих пьесах.    

Надо отметить, что их дружба возникла после того, как Пров Садовский (тот, который старший) познакомил московское театральное общество с комедийной пьесой «Свои люди – сочтёмся», чем вызвал у молодой части труппы Малого театра интерес к творчеству начинающего литератора Александра Островского. Ещё один интересный факт: в 28 постановках пьес Островского в Малом театре старшим Садовским было исполнено 29 ролей – то есть, в одном из спектаклей он играл сразу две роли.  

Во второй половине XIX века одним из замечательных антрепренёров в южнорусской провинции был Николай Николаевич Дюков, много лет державший театр в Харькове и поставивший театральное дело в этом городе на такую высоту, которой прежде не было. Жаль, что до наших дней не дошло ни одного изображения этого человека. При Дюкове произошёл расцвет Харьковского театра. В артистическом мире про Николая Дюкова сохранилась целая серия забавных анекдотов. Предлагаю вашему вниманию два из них.

Первый анекдот. У Дюкова служил довольно плохой актёр по фамилии Дарьялов. Затем он почему-то переменил фамилию и стал Айдарским. Перед началом сезона он прислал Дюкову телеграфное сообщение: «Свободен зимний сезон. Желаю служить в вашей труппе. Айдарский». Дюков ответил так: «Труппа уже полна. Ваши услуги, к сожалению, не нужны. Когда увидите Дарьялова, передайте, что и он тоже не нужен»...

Лев Николаевич Толстой в своей усадьбе в Ясной Поляне усиленно занимался хозяйством. Чудаковатый помещик самостоятельно пахал, косил траву, пилил-колол дрова, ловил сетями рыбу и даже шил сапоги. Ему казалось, что бедность крестьян и отсутствие дохода от имения происходят потому, что люди работают неправильно – не так пашут, не так молотят, не то сеют и разводят не тот скот. На эту тему есть один замечательный анекдот.

Поутру Лев Толстой выходил на покос. Махал косой и думал: – Эх, до чего ж хорошо! Только тяжкий физический труд позволяет человеку мыслить, чувствовать и совершенствоваться.

В это время, крестьяне, стоявшие поодаль, удивлялись и говорили так: – Почто барин капусту-то косит?...  – Кто ж их, образованных, разберёт?...

Красивый пример весьма находчивого ответа высокопоставленному лицу вы узнаете из этой истории. У великого нашего поэта Александра Сергеевича Пушкина был старший троюродный брат, которого звали Алексей Михайлович. Тоже Пушкин. Удивительно, но до наших времён не сохранилось изображений этого человека. Во всяком случае их нет в Интернете. Портретов всевозможных представителей многочисленного рода Пушкиных полным-полно, есть даже родители Алексея Михайловича, а вот именно его почему-то нет совсем.

Алексей Пушкин так же, как и его знаменитый брат, был наделён литературным даром, прочем, весьма скромным даром, по мнению современников. Жил он в Москве и в тамошнем высшем обществе славился как первый острослов. Однако речь в этой заметке пойдёт не о его неистощимом остроумии, он в этой истории фигурирует просто как действующее лицо. Причём, как важное лицо государственного масштаба. Ибо Алексей Михайлович Пушкин был генерал-майором и царским камергером. Незадолго до Отечественной войны 1812 года он состоял в войсках народной милиции дежурным генералом при главнокомандующем князе Ю.В. Долгорукове.

Однажды, выполняя какое-то важное поручение, Алексей Пушкин оказался на некой почтовой станции в отдалённой от обеих столиц русской глубинке. Зайдя в комнату станционного смотрителя, он обнаружил висящий на стене большой портрет французского императора Наполеона, которого тогда в России чаще называли по фамилии – Бонапарт. Талантливый полководец Бонапарт к тому времени нанёс Российской империи ряд ощутимых поражений, самым разгромным из которых оказалось сражение при Аустерлице. Увидев портрет ненавистного Наполеона в русском жилище, генерал-майор Алексей Пушкин возмутился и грозно спросил у хозяина: – Зачем ты держишь у себя этого мерзавца!?...

Французский писатель Ги де Мопассан в молодые годы почти 10 лет проработал чиновником в морском министерстве. Через много лет в архиве этого министерства обнаружили характеристику на Анри-Рене-Альбер-Ги де Мопассана. В ней среди прочего было написано: «Прилежен, но пишет плохо».

Тема сегодняшнего выпуска интернет-журнала «ПЗ» – забавные истории из жизни знаменитых литераторов. Предлагаю вашему вниманию следующие заметки:
- Деликатная оценка бездарного творчества короля
- Две забавные дорожные истории из жизни Свифта
- В чём отличие комедии от трагедии?
- Совет пьяному поэту: посмотри в зеркало!
- Смешная трагедия Кюхельбекера
- Как Лев Толстой попробовал издать свой рассказ под чужим именем
- Как произвести эффектное впечатление на отца своей возлюбленной
- Хорошо быть знаменитым!... или предприимчивый антиквар
- Бунин и топор Петра Великого
- Как нобелевскому лауреату загрузить работой умелую стенографистку?

Кто-то из друзей французского писателя Анатоля Франса порекомендовал ему принять на работу молоденькую стенографистку. На собеседовании писатель обратился к девушке:

– Я слышал, что вы очень неплохо стенографируете. Это правда?

– Да, мсье... 130 слов в минуту, – с гордостью произнесла молодая особа.

Лауреат Нобелевской премии по литературе Анатоль Франс удивился столь высокой производительности и сказал: – 130 слов в минуту?! Но, мадемуазель, где же я их вам возьму?

В 1933 году, вскоре после того, как Иван Алексеевич Бунин первым из русских писателей получил Нобелевскую премию по литературе, некоторые жуликоватые эмигранты пытались обманом получить хотя бы часть премиальных денег. Однажды в дом Бунина начали ломиться неизвестные бугаи.

– Кто там? – спросил Иван Алексеевич.

– Откройте, господин Бунин, – ответили густым басом за дверью. – Мы к вам по очень важному делу.

– Я болен и не принимаю. – заявил писатель.

Непрошенные гости сообщили: – Речь идёт о русской национальной ценности, которая не должна попасть в руки кремлёвских палачей. Это топор Петра Великого. Вы как лауреат должны его выкупить.

– Видимо, это тот самый топор, которым он прорубил окно в Европу? – мрачно съязвил Бунин...