В 1962 году в болгарской Варне проходила XV Шахматная Олимпиада, на которой собрался весь шахматный свет того времени. Среди участников был молодой, амбициозный и очень экстравагантный американец Роберт Фишер. После очередного тура в зале собрались все выдающиеся игроки, принимавшие участие в турнире. Они обменивались мнениями, анализировали позиции или просто болтали, делясь впечатлениями от сыгранных партий. Одна восторженная зрительница заметила весь этот шахматный Олимп и, предвкушая обильный урожай автографов шахматных мэтров, быстро раздобыла где-то чистый лист бумаги и авторучку. Первым она подошла к Фишеру, протянула ему листок и попросила расписаться.

Фишер взял бумагу и поставил свой размашистый автограф так крупно, что на листе совсем не осталось свободного места. Ошеломлённая любительница, покраснела и спросила: – А где же место для других автографов?... На это гроссмейстер весело воскликнул: – Ерунда! Все остальные автографы ничего не стоят!

Справедливости ради следует добавить, что самонадеянный и высокомерный американец Фишер на той Олимпиаде в болгарской Варне занял 8-ое место, а чемпионом мира он стал только лишь спустя 10 лет.

Однажды в одной советской квартире собралась весёлая компания. И в ней оказались чемпион мира по шахматам Михаил Таль и знаменитый журналист и писатель Ярослав Голованов. Во время вкусного застолья в руки к Голованову попал какой-то сборник сложных головоломок. Он раскрыл его и стал читать вслух мудрёную задачку о бассейне, в который втекает и вытекает вода. Все послушали условия задачи, вспомнили забавные моменты из своих далёких школьных лет, дружно пошутили на бассейново-втекающе-вытекающую тему, посмеялись и забыли.

Прошло некоторое время, и вдруг Михаил Таль ни с того ни с сего произнес: – 24!

– Что «24»? — удивлённо спросил Ярослав Голованов.

– Как что!? В задачке, которую ты читал, ответ: 24 литра! Можешь проверить... 

Ещё одна история в продолжение предыдущей. Об очень долгом размышлении. Так сказать, о многочасовом анализе. Всем советским шахматистам, да и не только советским, были известны исключительная молчаливость и непробиваемая невозмутимость выдающегося гроссмейстера и глубокого теоретика Юрия Львовича Авербаха.

Вот как о сотрудничестве с ним вспоминал Михаил Ботвинник: - Сидим на даче, анализируем. Он всё время молчит. Тишина гробовая. Полчаса прошло, час, - ничего; по-моему, он даже не двигался. Вдруг рука Юрия Львовича потянулась к доске. Я сразу же встрепенулся и очень обрадовался: наконец что-то предложит!.. Но, оказалось, радость моя была преждевременной: Авербах убрал с доски совершенно незаметную крошечную травинку, и продолжил молчать ещё очень долго.

Немецкий шахматист Луи Герман Людвиг Паульсен обладал удивительной манерой игры. Он очень долго думал. Ну-у, очень долго! Иногда партии с его участием длились по 12 часов. Медлительное тугодумство Паульсена чрезвычайно раздражало противников и даже приводило их в бешенство. Известен случай о том, как однажды неторопливый немец довёл до полного исступления американского шахматиста Пола Морфи. Тот в ярости метался вокруг игрового стола, разражался яростными проклятиями в адрес соперника, и крайне нехорошими словами взывал к благоразумию беспощадного Паульсена, – но всё было напрасно. В конце концов Морфи не выдержал, рухнул от бессилия и гнева на стол и… и горько расплакался!

Да и как тут не заплакать, если Луи Паульсен обдумывал свои ходы до неприличия долго. Иногда у него на размышление над одним только ходом уходило по три-четыре часа! Тут ведь и канделябром по голове можно получить от особо темпераментных противников. Любой соперник Паульсена очень хотел это сделать...

Тема сегодняшнего выпуска тележурнала «НЗ» — истории о художниках.  Вы узнаете: что, по мнению испанского короля Филиппа IV, дороже: его владения или картина Тициана; несколько познавательных историй о творчестве художника Жак-Луи Давида; о забавной ситуации, при которой лошадь Наполеона могла быть похожа на себя, а вот сам Бонапарт — нет; почему Папа Римский Пий VII потребовал писать его портрет, стоя на коленях; как благодаря замечанию дотошного кучера было произведено изменение в монументальном полотне, а также услышите интересную подборку забавных баек из жизни Пабло Пикассо.

Французский живописец Жак-Луи Давид знаменит своими работами на античную и библейскую тематику, неприязнью к власти короля и активным участием в Великой французской Революции. Вполне возможно, что истоки революционности Давида проистекали из его личного негативного опыта общения с королевским двором. Вот один характерный пример.

Однажды, ещё до революции, Людовик XVI заказал молодому, но подающему большие надежды Жак-Луи Давиду картину с любым «королевским» сюжетом. Причем размеры полотна были строго оговорены.

И тогда Давид написал свой первый шедевр – величественную «Клятву Горациев».

В Средние Века Испания долгое время владела Нидерландами. В первой половине XVII века продолжительная война за независимость Нидерландов привела к постепенному освобождению голландских территорий от чужого и чуждого владычества.  

Однажды испанскому королю Филиппу IV доложили две важные пренеприятнейшие новости:

- в его дворце случился очень сильный пожар

- из Нидерландов пришло сообщение о потере одной из провинций...

В программе, посвящённой 1 апреля, несколько интересных историй об утончённых шутках и необычных розыгрышах. Из первоапрельского тележурнала вы узнаете: зачем знаменитый музыкант отправил своему другу по почте тяжёлый камень; как великий Моцарт с помощью сложнейшей партитуры подшутил над ещё одним великим композитором Гайдном; о розыгрыше Роберта Вуда — первой газетной мистификации о внеземных гостях; как американский учёный-экспериментатор одурачил берлинского полицейского; о забавной шутке братьев-близнецов в метро; за какой розыгрыш штурман пассажирского самолёта лишился своей работы; чем закончилась телевизионная шутка с внезапным показом балета «Лебединое озеро» и, наконец, как режиссёр Говорухин очень тонко разыграл своего друга Владимира Высоцкого.

Розыгрыши бывают разные. Бывают дружеские, добрые и смешные. Бывают глупые, злые и дурацкие. А бывают утончённо-творческие.

Эталонный случай умного и интеллигентного розыгрыша произошёл во время съёмок фильма «Вертикаль»: режиссёр Станислав Говорухин очень тонко подшутил над актёром Владимиром Высоцким. И вот как это было.

Специально для фильма о рисковых советских скалолазах Высоцкий написал несколько «альпинистских» песен. Пять из них вошли в фильм, а вот шестую – знаменитую «Скалолазку», к большому сожалению, в ленту не включили, равно как и киносцены, в которых её предполагалось использовать.

История эта произошла в одном отдалённом российском регионе в начале 90-х. Только недавно развалился Советский Союз и в памяти народной ещё не зарубцевались яркие воспоминания об августовских событиях 1991 года: о заговорщиках из ГКЧП, о танках на улицах Москвы, о Ельцине на броневике и Горбачёве в Форосе, о Ростроповиче с автоматом, а также о круглосуточной трансляции по телевидению печального балета «Лебединое озеро». 

После тех событий прошло всего пара-тройка лет, в стране происходил развал экономики и тотальный бардак, во всех СМИ пропала всяческая цензура, в том числе и внутренняя – морально-этическая, в газетах и по ТВ можно было говорить и творить всё, что только в голову взбредёт.