Тема свежего выпуска тележурнала «НЗ» – исторические заметки времён СССР. Вы узнаете:
- как благодаря подсказке мужа переводчица художественной литературы Лилианна Лунгина превратила гамбургер в съедобный плащ;
- кем на самом деле был вождь индейцев Чингачгук в популярных фильмах немецкой киностудии DEFA;
- о мудром совете заслуженного педагога Шалвы Александровича Амонашвили учителям и родителям школьников;
- чем советский штангист Алексей Вахонин удивил мировую общественность на Олимпийских играх в Токио в 1964 году;
- как и за что генерал Иван Чистяков чуть было не расстрелял военный трибунал. 

Видный советский военачальник, командовавший в Великую Отечественную войну рядом армий, Герой Советского Союза, кавалер двух орденов Ленина и пяти орденов Красного Знамени, гвардии генерал-полковник Иван Михайлович Чистяков после войны засел за мемуары. Одно из его воспоминаний содержит описание весьма интересного случая, который я хочу пересказать вам. 

Однажды председатель трибунала принёс командующему армией генерал-полковнику Чистякову бумагу на подпись и произнёс: – Завтра в 09:00 хотим новобранца у Вас тут перед строем расстрелять. Подпишите, Иван Михайлович!

Чистяков спросил: – За что расстрелять?

Ему ответили: – Бежал с поля боя. Расстрел всем другим трусам в назидание.

Надо отметить – генерал Чистяков эти расстрелы терпеть не мог. Он понимал, что этот молокосос ещё вчера за мамкину юбку держался, дальше соседней деревни никогда не путешествовал. А тут его вдруг схватили, привезли на фронт, не обучили как следует и сразу бросали под огонь... Командарм Чистяков вдруг вспомнил, как он сам в Гражданскую войну по молодости и неопытности с поля боя сбегал. Причём не один раз, пока его родной дядя, под началом которого служил красноармеец Чистяков, своими руками пристрелить его не пообещал – испуганный боец был уверен, что дядя его пристрелит. Это же страшно! Взрывы, огонь, вокруг тебя людей убивают, они кричат: с разорванными животами, с оторванными ногами-руками... Вроде и мысли в голове о бегстве не было, а ноги тебя сами несут, и всё дальше и дальше. Ох, как же трудно было со своим страхом справиться! Огромная воля нужна, самообладание, а они только с опытом приходят. С ними люди не рождаются. И вот такого растерянного мальчишку завтра в 09:00 убьют перед строем...

А вот заметка для традиционной рубрики «История одной фотографии». Но сначала короткая вступительная информация о знаменитом советском штангисте Алексее Ивановиче Вахонине. Уроженец шахтёрского Кемеровского края (да и сам проработавший некоторое время на шахте) Алексей Вахонин был многократным чемпионом и рекордсменом СССР, трёхкратным чемпионом Европы и трёхкратным чемпионом мира.

Главное спортивное противоборство в его жизни состоялось на Олимпийских играх в Токио, в 1964 году. Именно там Вахонин прославился и стал легендой советской тяжёлой атлетики. Причём прогремел он не только убедительной победой с новым мировым рекордом, но и совершённым им дерзким и рискованным поступком, которого ещё никогда не было на Олимпиадах. Он выкинул на помосте такой фортель, повторять который просто опасно. Физически опасно – ноги можно себе повредить или даже сломать.

Следующая заметка наверняка будет интересна учителям и родителям детей школьного возраста. Великий советский, грузинский и российский педагог, доктор психологических наук, академик, лауреат нескольких премий в области образования, автор концепции гуманной педагогики Шалва Александрович Амонашвили как-то раз проводил свои традиционные Международные Педагогические Чтения.

Он задал учителям, собравшимся на его лекцию, вопрос: – Представьте себе ситуацию, вы проводите урок в четвёртом классе, и заходит ребёнок, который опоздал на 20 минут. Каковы будут ваши действия?

Учителя стали предлагать разные варианты, которые не отличались новизной: «Выйди из класса!», «Давай сюда дневник», «Садись на своё место, поговорим после урока», «Завтра жду родителей в школу» и т.д.

Шалва Александрович выслушал коллег, а потом сказал: – Когда опоздавший ребёнок зашёл в класс, я бы от всего сердца сказал: «Здравствуй, чадо моё, пожалуйста, проходи, садись, мы не могли начать без тебя урок, мы тебя очень ждали». Это называется безусловная любовь, это нельзя сымитировать. Если он опоздает и на второй день, я с ещё большей любовью скажу ему эти слова… И вы знаете, если вы так сделаете три, четыре, пять раз, ребёнок перестанет опаздывать. Потому что он реагирует только на чистый импульс любви. В этом психология ребёнка: если он чувствует, что его где-то безусловно любят, его уважают как личность, он никогда туда больше опаздывать не будет.

Весьма мудрый совет, не так ли, товарищи и господа педагоги?

В 70-е годы прошлого столетия (а впрочем, и в первой половине 80-х тоже) в Советском Союзе огромной популярностью пользовались фильмы про индейцев. Как говорил один мой одноклассник «про индейцев и ковбойцев», после чего неизменно получал порцию язвительных подколок за несуществующее слово «ковбойцы».

Увлекательные фильмы о жизни и выживании коренных обитателей Америки, об их борьбе с коварными бледнолицыми, о бескрайних прериях и живописных лесах снимались на ГДР-овской киностудии «DEFA». Самой яркой звездой восточногерманских вестернов был актёр из Югославии – серб Гойко Митич. Он играл роли положительных индейцев: смелых, честных, благородных воинов и вождей. Играл настолько убедительно, что миллионы советских мальчишек искренне считали, что он – настоящий индеец.

Более того, созданные актёром органичные образы положительно воспринимались самими североамериканскими индейцами. Они удивлялись насколько правдиво бледнолицый европеец изобразил их предков. В одной из резерваций Гойко Митича приняли в племя, а тамошний шаман дал ему новое имя – Волк, соответствующее прообразу актёра в животном мире. 

Ах, какие красивые названия были у фильмов, в которых снимался главный индеец планеты «Зоркий Сокол» Гойко Митич: «Белые волки», «След Сокола», «Апачи», «Сыновья Большой Медведицы», «Виннету – вождь апачей» и особенно выразительное название – «Виннету – сын Инчу-Чуна». После выхода на большие экраны очередного немецкого вестерна все советские города, посёлки, деревни и аулы оглашались диким мальчишеским улюлюканьем – по дворам и огородам с перьями на голове и с луками в руках носились пацаны, изображавшие апачей, делавэров, могикан, виннету и всяких-разных инчу-чунов. И никто из них не хотел играть за подлых гуронов – союзников колонизаторов. Зато все хотели быть Чингачгуками! Поголовно! Помню, как сейчас – в пионерском лагере моего детства был сформирован отряд из 12 Чингачгуков! Я тоже им был. Нет, ну а кем же ещё!?...

Однажды кинорежиссёр, сценарист и переводчик Олег Дорман рассказал забавную историю из времён своей молодости. Он был учеником сценарной мастерской знаменитого советского драматурга Семёна Львовича Лунгина.

Как-то раз они вдвоём сидели на кухне в доме Лунгина и писали сценарий. И к ним заглянула жена мастера – филолог и переводчица художественной литературы Лилианна Зиновьевна Лунгина, та самая, которая перевела со шведского языка на русский «Малыша и Карлсона» Астрид Линдгрен. В то время она корпела над очередным переводом в своей комнате.

Вошедшая на кухню Лилианна Зиновьевна имела печальный вид. Она огорчённо произнесла: – Мальчики, у меня там герой идет по аэропорту и держит в руке гамбургер. Я не знаю, что такое этот гамбургер...

Редкий советский человек в те годы знал, что такое гамбургер и с чем его едят. Дорман и Лунгин тоже не знали… Семён Львович немного подумал, а потом сказал: – Похоже на макинтош, гамбургер – это, наверное, плащ какой-то... Лилианна Зиновьевна обрадовалась и сообщила: – Хорошо, я напишу, что герой перекинул этот гамбургский плащ через руку.

Через несколько минут она вернулась и убитым голосом заявила: – Он его съел!

В сегодняшнем выпуске тележурнала «НЗ» – актёрские байки. Вы узнаете:

- о том, как два молодых актёра очень волновались перед важным спектаклем;
- где можно сделать оговорку во фразе: «Вчера на улице Вожирар я ограбил банк!»;
- чем во время спектакля рассмешил публику чрезвычайно набожный медведь;
- как главный дирижёр Большого театра Николай Голованов отреагировал на предложение молодого режиссёра Бориса Покровского;
- как актёры ленинградского Театра эстрады Аркадия Райкина во время гастролей в Англии в ресторане «BBC» пообедали;
- почему польский режиссёр Анджей Вайда заплакал, увидев гениальную игру забывчивого Евгения Евстигнеева в спектакле «На дне»;
- о совершенно бесполезной подсказке на вступительном экзамене в ГИТИС;
- как Юрий Никулин весьма убедительно в образ пьяницы вошёл.

Темы сегодняшней программы ещё никогда не было в эфире «Заметок» – это познавательные латиноамериканские истории. Вы узнаете:

- кто назвал Латинскую Америку латинской;
- откуда произошло название страны Венесуэла;
- чем было уникально акустическое кресло короля Бразилии Жуана VI;
- сколько лет мексиканскому Парикутину – самому молодому вулкану Земли и почему в него был влюблён одноногий художник Херардо Мурильо.

Однажды в гримёрке некоего театра перед премьерной постановкой готовились к спектаклю два молодых актёра. Они очень волновались – премьера, как-никак, не ошибиться бы нигде, не опозориться. Надо бы блеснуть талантом и оправдать возложенное на них режиссёром доверие. Поэтому начинающие артисты нервно ходили из угла в угол, беспокойно теребили свои замысловатые сценические наряды и потихоньку что-то бормотали себе под нос – наверное тексты повторяли.

Один из них спросил у другого: – Ты роль не забыл?
– Нет, не забыл, а ты?
– И я вроде не забыл…

Вдруг по внутренней трансляции раздался голос помрежа: – Пятая и шестая снежинка, на сцену!
«Снежинки» вздрогнули, побледнели сквозь белый грим в тон своим белоснежным костюмам и «полетели» на сцену.  

Тема сегодняшнего выпуска интернет-журнала «ПЗ» – актёрские байки:
- Жуткое ограбление на улице Вожирар
- Чрезвычайно набожный медведь
- Где вы, православные?
- За чей счёт банкет?
- Гениальная игра забывчивого Евгения Евстигнеева
- Совершенно бесполезная подсказка
- Как Юрий Никулин весьма убедительно в образ пьяницы вошёл

В 1961 году Юрий Владимирович Никулин снялся в одной из лучших своих кинокартин – фильме Льва Кулиджанова «Когда деревья были большими». Это была первая драматическая роль начинающего актёра. Да ещё и главная мужская роль. Юрий Никулин сыграл Кузьму Кузьмича Иорданова – бывшего фронтовика, который, потеряв во время войны семью, совершенно опустился, начал пьянствовать и тунеядствовать. Образ алкоголика, бездельника и обманщика Иорданова большую часть фильма был отрицательным, а вот в конце кинодрамы возникла надежда на исправление непутёвого героя и его возвращение к нормальной, общественно полезной жизни.    

Удивительно то, что режиссёр Кулиджанов, приглашая Никулина на эту роль, не видел ни одного фильма с его участием. Да их, в общем-то, на тот момент было мало – всего шесть кинолент, и в них клоун московского цирка Юрий Никулин сыграл короткие комические роли второго и даже третьего плана. Смешного актёра режиссёр знал только по цирку, при этом в весёлом клоуне он сумел обнаружить черты шалопутного Иорданова. И, как оказалось впоследствии, в своём выборе Кулиджанов не ошибся – Никулин блестяще справился с поставленной задачей.