Андрей Миронов – сын популярных эстрадных артистов – поступил в театральное училище имени Щукина совершенно самостоятельно и даже вопреки воле родителей. Он не только никогда не прикрывался их славой, но даже был склонен скрывать свое родство со знаменитыми Марией Мироновой и Александром Менакером. Только товарищи Андрея это знали.

Однажды в Баку на съёмках фильма «Бриллиантовая рука» всю киногруппу пригласили в гости артисты местного драматического театра и устроили гостям шикарный банкет. Обстановка вечера была великолепна. Стол обилен. Тосты, согласно кавказским традициям, длинны и витиеваты.

Вдруг слово взял Юрий Никулин. Он поднялся и торжественно произнёс: – Товарищи! Вы все знаете, что есть такие замечательные артисты – Миронова и Менакер. Так вот, здесь присутствует… (на этих словах скромный человек Андрей Миронов весь позеленел и замер, а Никулин продолжил) ... артист Анатолий Папанов, за которого я и поднимаю этот тост!

Миронов вернул своему лицу естественный цвет и показал Никулину кулак. А бакинские актёры долго не могли понять, отчего москвичи так хохочут...

В Московском театре Сатиры целых полвека прослужил артист Георгий Баронович Тусузов. Он был «королём эпизода». За свою долгую жизнь он не сыграл ни одной главной роли, хотя всего у него их насчитывается 2847.

Как ни странно, но этот характерный актёр очень любил роли без слов. Однажды главный режиссёр театра Валентин Плучек сказал о нём так: «Если бы Тусузова не существовало, его надо было бы выдумать».

Георгий Баронович был знаменит редким долголетием: он прожил 97 лет и выходил на сцену чуть ли не до последних своих дней. Долголетие Тусузова служило поводом для многочисленных шуток, ходивших среди его коллег. Самая популярная острота звучала так:
«В театре есть два старейшины, и оба Георгии – Тусузов и Менглет. Чего не помнит Менглет, всегда напомнит Тусузов. Чего не помнит Тусузов – не помнит и Менглет».

Главный режиссёр Московского драматического театра имени Вахтангова Евгений Рубенович Симонов неоднократно рассказывал замечательную байку об актёре своего театра, который завёл любовницу в своём дворе, аккурат в доме напротив. Он очень гордился своей изворотливостью: ловко, мол, устроился, чего и всем мужчинам советую!

Однажды этот ловкач сказал жене, что едет на три дня в Ленинград на гастроли, а сам закатился к любовнице и все три дня резвился у неё, как только душа хотела. К концу третьего дня хозяйка попросила его вынести накопившийся мусор. Артист в майке и трико, да в домашних тапочках вышел на помойку, вытряхнул вёдра и привычно, на автопилоте – помойка‑то ведь своя, родная! – пришлёпал к себе домой. Нажал кнопку звонка и в этот момент сообразил своей похмельной башкой, что совершил большую глупость, но было уже поздно… Законная жена открыла дверь и сильно удивилась: – Откуда ты, милый?...

Представьте себе этого «изворотливого» пройдоху: в майке-алкоголичке, в трико с растянутыми коленками и в тапочках на босу ногу, с двумя пустыми мусорными вёдрами в руках да с испуганно-растерянным выражением лица... 

Так этот балбес не нашёл ничего умнее нелепейшего ответа: – Как откуда? Из Ленинграда!

В начале 70-х годов в Театре имени Вахтангова шёл спектакль «Антоний и Клеопатра». Эта пьеса Уильяма Шекспира повествует о трогательной любви двух великих античных людей и их трагическом конце. Финал постановки печален: древнеримский политик и военачальник Марк Антоний вместе со своей возлюбленной – египетской царицей Клеопатрой, после нескольких безуспешных сражений оказываются в военной блокаде.

В осаждённой врагами Александрии бывший римский консул Марк Антоний понимает, что война проиграна, жизнь кончена и поэтому приказывает своему рабу Эросу заколоть своего хозяина. Но верный раб вместо этого убил себя...

В своё время актёр Михаил Державин был зятем прославленного советского маршала Семёна Михайловича Будённого. И вот однажды во время семейно-дружеского застолья, в присутствии легендарного красного конника, сидевшего во главе стола, артисты Державин и Ширвиндт начали обсуждать одну непростую нравственную коллизию.

Суть этого жизненного и творческого конфликта была такова: оба актёра трудились в Московском драматическом театре на Малой Бронной под руководством Анатолия Эфроса, но Михаила Державина позвали работать в академический театр Сатиры. С одной стороны, Эфрос был авторитетный руководитель и серьёзный режиссёр, а с другой стороны, в театре Сатиры обещали первые роли. Первых ролей Державину очень хотелось, но перед Эфросом было неловко.

Маршал Будённый послушал-послушал душевные метания-сомнения друзей-артистов и попросил уточнить, в чём, собственно, проблема. Не желая обижать старика, ему на пальцах объяснили ситуацию и даже попросили совета. Как у мудрого и пожившего человека...

Московский артист Геннадий Портер в молодые годы поступал в Школу-студию МХАТ, выдержал огромнейший конкурс и был принят. Курс набирал известный мхатовский артист и педагог Павел Массальский. Он сыграл огромное число ролей в театре, а знаменит на всю страну стал после участия в музыкальном кинофильме «Цирк» – в нём он исполнил роль американского антрепренёра-негодяя Франца фон Кнейшица.

Геннадий Портер любил рассказывать, как однажды в первые дни учёбы его наставник Павел Массальский, торжественно подняв руки и возвысив голос, провозгласил: – Друзья мои, сегодня великий день! Сегодня к нам на курс  придёт величайший театральный мастер! Он обратится к вам, наследникам мхатовских традиций, с приветственным словом. Слушайте, друзья мои, во все уши и глядите во все глаза: с вами будет говорить ученик великого Владимира Ивановича Немировича-Данченко! Последователь Константина Станиславского! Человек, который работал под руководством Сергея Эйзенштейна! К нам придёт народный артист СССР Михаил Николаевич Кедров!

Услышав это, студенты замерли от страха. Шутка ли: сам Кедров! Знаменитый актёр и режиссёр! Строгий педагог-консультант Школы-студии МХАТ. Член Комитета по Сталинским и Ленинским премиям в области науки и искусства при Совете Министров СССР! Что же такого великого этот маститый деятель скажет будущим артистам о театре!?...

Посмотрите на лицо человека на заглавном фото. Что вы можете сказать о нём?... 
Без всякого сомнения, чувствуется, что это сильный мужчина с твёрдым характером, так сказать, цельная волевая личность. А вот он же, но только в шлеме для американского футбола. От этого парня прямо-таки веет могучей силой и мощной энергией. Не хотел бы я столкнуться с ним на игровом поле. Зашибёт... 

В тёмной подворотне даже хулиганы опасаются задавать вопросы таким вот людям. Этот человек из категории тех, кого лучше иметь в друзьях, чем во врагах.

Его имя Джеймс Фрэнсис Торп. Но все его звали просто Джим. Ну, как все… Почти все. Вся Америка и Европа. Кроме родителей и ближайшей родни. Потому, что для них он был Уа-То-Хак. Это очень красивое имя. В переводе с языка североамериканского племени саук оно означает Светлый Путь. Индеец по имени Уа-То-Хак, он же Джим Торп, в своей жизни прошёл не только светлый путь, но ещё и славный. В США Джима Торпа считают величайшим атлетом XX века. И ведь есть все основания так полагать!

Знаете ли вы, что изначально марафонская дистанция была короче, чем сейчас? И что лишние метры, или точнее сказать – ярды – появились исключительно ради удобства семьи британского монарха? А то, что из-за увеличения дистанции один итальянский марафонец всю свою жизнь недолюбливал организаторов Олимпийских Игр в Лондоне и английского короля Эдуарда VII? Но при этом очень уважал королеву Александру. И ещё один вопрос: известно ли вам, как появился спортивный девиз, ставший крылатым выражением – «Главное – не победа, а участие»?

Обо всём этом по порядку.

Марафонский бег получил своё название в честь небольшого городка Марафон, недалеко от которого в 490 году до н.э. состоялось важнейшее сражение афинян с персами. По легенде греческий воин Фидиппид после окончания битвы добежал до Афин, чтобы сообщить о победе в сражении. Выполнив свою задачу и выкрикнув: «Радуйтесь, афиняне, мы победили!», истощённый бегун пал замертво.

Эта заметка о малоизвестной странице в истории Второй Мировой войны. Вы когда-нибудь слышали о том, как немецкие войска вторглись на территорию Канады и всего за 4 часа оккупировали крупный город Виннипег? Полмиллиона его жителей были повергнуты в шок и трепет небольшой армейской группой захватчиков, численностью около 3000 человек. Причём, следует учитывать то, что Виннипег – столица провинции Манитоба – расположен вдали от океанских побережий, в 2000 километрах от Атлантики и Тихого океана. Он, можно сказать, сердце Канадского Среднего Запада. Виннипег – первый город в Северной Америке, который пал жертвой германского блицкрига.

Что же это за безумная спецоперация такая была у Вермахта вдали от своих баз и коммуникаций? И вообще, зачем Германии понадобилось захватывать город посреди Канады? Пусть даже и крупный транспортный узел. Это же глупо, нерационально и совершенно невозможно! – наверняка скажите вы... Ещё как возможно! Германское вторжение случилось 19 февраля 1942 года. Как было заведено у нацистов, произошло это вероломно и внезапно – ровно в 5:30 утра...

Эта трогательная история о Любви-Которая-Творит-Чудеса. Она очень популярна среди студентов и преподавателей Первого медицинского института Санкт-Петербурга. Красивая история, давно ставшая легендой. 

Она гласит, что у выдающегося кардиолога, доктора медицинских наук и академика Владимира Андреевича Алмазова в его кабинете в клинике института стояла склянка с заспиртованным человеческим сердцем. Это было необыкновенное сердце. В начале 50-х годов прошлого столетия это сердце грозило остановиться в груди одной хорошенькой девушки. И оно непременно перестало бы биться, если бы не один упрямый студент Первого Ленинградского мединститута.

В одну из больниц Северной Столицы поступила молодая пациентка с подострым септическим эндокардитом. Это весьма опасное воспаление внутренней оболочки сердца, которое даже в наше время даёт большой процент смертности, а уж в те годы было практически неизлечимо. У девушки долгое время держалась температура под сорок градусов. Её колотил жуткий озноб. Она слабела с каждым днём. Угасающую больную считали совершенно безнадёжной. Конечно же, её осматривали ведущие профессора, но без особых результатов. Во время этих обходов-осмотров за светилами медицинской науки, как водится, неотступно следовала вереница интернов. В числе практикантов был один талантливый и внимательный студент – бывший деревенский паренёк из медвежьего угла Тверской области, который носил абсолютно недеревенскую роскошную фамилию Алмазов.