Предлагаю вашему вниманию, так сказать, для разминки остроумия, три занятные блиц-истории, которые являются эталонным примером культурных ответов на дерзкие выпады. Их даже можно запомнить, и применять при подходящем случае.

Шляпа Андерсена

Датский писатель, поэт и драматург Ганс Христиан Андерсен помимо своих всемирно знаменитых сказок был известен ещё и тем, что совершенно не следил за своим внешним видом. Однажды на улице к нему подошел человек и с насмешкой спросил: – И этот жалкий предмет на голове вы называете шляпой?!

Андерсен не растерялся и мгновенно ответил вопросом на вопрос: – А этот жалкий предмет под своей шляпой вы называете головой?...

Каждый из нас в своей жизни когда-нибудь испытывал огромную радость от прочтения книги. Так ведь? У каждого есть своё любимое литературное произведение, а то и несколько. 

Очень необычную радость от книги познал однажды немецкий писатель-сатирик, публицист, критик и автор острых афоризмов Георг Кристоф Лихтенберг.

Его как-то раз попросили дать отзыв об одном произведении. И Георг Лихтенберг написал рецензию, состоящую всего из нескольких строк: «Я испытал огромную радость, закрыв эту книгу. Подобного удовольствия во время чтения я не испытывал»...

Хочется, чтобы к нам в руки попадали только те книги, которые вызывают удивление, восторг и радость исключительно во время их чтения. А после заставляют задуматься о прочитанном.

Однажды у английской писательницы, автора утончённых детективов Агаты Кристи спросили, как ей удается находить сюжеты для своих книг?

И она ответила так: – Обычно сюжеты приходят мне в голову тогда, когда я мою посуду. Это настолько дурацкое и скучное занятие, что каждый раз возникают мысли об убийстве.

Много лет назад, в те времена, когда город на Неве назывался ещё Ленинградом, одна пожилая интеллигентная ленинградка задала мне весьма интересный вопрос, на который я тогда не смог ответить. Та женщина пережила Блокаду и была из традиционной для Северной Столицы категории добрых людей, которые незнакомому человеку и дорогу покажут, и в свой дом впустят, и накормят, и чаем угостят. Случилось так, что я был тем самым незнакомцем, которого сначала вели за руку, показывая кратчайший путь к достопримечательностям, а потом пригласили к столу.

И вот там-то, на скромной кухне обычной питерской коммуналки, я впервые в жизни увидел необычную чайную пару – чашку и блюдце. Их украшал простенький узор из синей сетки с вкраплениями золотых брызг. Они были изящны, невесомы и полупрозрачны на просвет. Я подносил чашку ко рту и на фоне окна видел, что она вся светится изнутри. На донышке стоял штамп – ЛФЗ – Ломоносовский Фарфоровый Завод. Иногда эта аббревиатура истолковывалась советскими гражданами как Ленинградский Фарфоровый Завод.

Вы когда-нибудь слышали о том, как одна наша подводная лодка во время войны шла под парусом?...  Даже сложно себе представить такую невероятную ситуацию с крайне трудным техническим решением – где и как на субмарине можно разместить мачты? Из чего сделать реи? Где раздобыть прочную ткань для парусов? Кто всем этим сложным хозяйством будет управлять? Ведь подводники, хоть и считаются элитой военного флота, но бегать по вантам и ходить галсами под встречным ветром не обучены. Ещё один сложный технический момент: смогут ли паруса разогнать многотонную стальную махину, большая часть которой погружена в воду? Да и самое главное – зачем нужна вся эта парусная романтика? Ради спортивного интереса или постановки какого-нибудь нелепого рекорда?... Подводя итог всем этим вопросам, можно предположить, что встретить подводную лодку в степях Украины более вероятно, чем подлодку в море под парусами.

Однако в истории Второй Мировой войны был такой совершенно реальный случай. Произошёл он с советской субмариной «Щ-421». Наши моряки подняли парус не ради смеха или ради чьего-либо каприза. Они это сделали не от хорошей жизни. Обо всё этом – сейчас расскажу подробнее.

Всем советским людям хорошо известно имя героического лётчика-истребителя Алексея Петровича Маресьева, летавшего без обеих ног. Всего за время войны он совершил 86 боевых вылетов, сбил 10 самолётов врага: три из них до ампутации ног в районе голени и семь самолётов уже на протезах. Подвиг Алексея Маресьева увековечил писатель Борис Полевой в своей книге «Повесть о настоящем человеке». После выхода на экраны в 1948 году её киноверсии имя отважного героя стало всесоюзно знаменитым.

Но ни тогда, в послевоенной стране, ни даже сейчас, в век Интернета, мало кому известно имя ещё одного героического пилота – Захара Артёмовича Сорокина. А ведь именно он первым совершил подвиг, требующий невероятного мужества и железной воли. За полгода до рокового боя Маресьева он был сбит, шесть суток раненый лётчик добирался до расположения советских частей, по заснеженной тундре прошёл около 70 километров и отморозил себе ноги. Захару Сорокину ампутировали обе ступни. Но он нашёл в себе силы и дерзнул вернуться в лётный строй. На протезах... В этой заметке я расскажу вам о главных вехах его боевой биографии. Мы должны знать и помнить о подвиге одного из величайших героев Великой Отечественной войны – Захара Артёмовича Сорокина.

Дорогие мои листатели интернет-журнала «ПЗ», особенно те, кто любит ребусы-головоломки, у меня для вас есть вопрос-загадка. Точнее сказать, загадка с картинкой. Или даже картина с секретом. Итак, господа знатоки, внимание, вопрос: как вы думаете, кто именно, какой очень известный человек изображён на заглавной картинке?

Признаюсь честно – когда я сам впервые увидел эту работу, то так и не смог точно определить таинственного незнакомца в полосатой одежде. Без дополнительных подсказок мало кто ответит правильно. Давайте, я дам вам несколько наводок.

Первая. Хоть это и наш соотечественник, но запечатлён он за границей. Небритый брюнет облачён в униформу рабочего Ост-Индийской компании, а именно в одежду корабельного мастера.

Ну, как? У вас уже наверняка есть вариант ответа. Если он ещё не появился, то вот вам вторая подсказка. Она же последняя. Время написания этого портрета – самый-самый конец XVII века. Место действия – Голландия, маленький городок Заандам.

В 1712 году в немецком городе Виттенберге Пётр I захотел осмотреть дом, в котором жил знаменитый богослов и реформатор церкви Мартин Лютер.

Напомню, что Лютер был не только основателем нового христианского направления, впоследствии названного его именем, но и человеком с большим писательским, поэтическим и музыкальным талантом. Мартин Лютер считается одним из создателей немецкого литературного языка и ведущим переводчиком Библии на свою родную речь.

Информация из разряда «В копилку эрудиту»: у царя Петра от двух его супружеских браков было 11 детей. Восемь из них умерли во младенчестве и в нежном детском возрасте. Это к вопросу о человеческой смертности (особенно детской) в те времена.

Выжили и достигли совершеннолетия только трое детей Петра:

1) печально известный царевич Алексей,

2) царевна Анна, выданная замуж за германского герцога Карла-Фридриха

3) будущая императрица всероссийская Елизавета

Коль уж я затронул столь трагическую тему, то позвольте её продолжить одной весьма интересной историей о превратностях судьбы ещё одного мятежника. В 1698 году, в то время, как царь Пётр находился за границей в составе Великого посольства, в Москве вспыхнул второй стрелецкий бунт. Восстали четыре полка общей численностью чуть более 2-х тысяч человек. Стрельцы не только требовали повышения жалованья (что можно было бы простить и удовлетворить), но самое печальное для них – они желали возвести на престол опальную царевну Софью. А это уже называется попытка госпереворота. Которая в любом времени, в любой стране и при любом политическом строе обычно пресекается безжалостно. Что и произошло. Стрелецкий бунт был жестоко подавлен. Не буду вдаваться в кровавые подробности, сообщу только, что допросы, пытки и казни продолжались в течение нескольких лет, а следствие велось вплоть до 1707 года.