Показать содержимое по тегу: Про науку и учёных

Однажды в 1939 году молодой математик Джордж Данциг, учащийся Калифорнийского университета в Беркли, очень сильно опоздал на пару по статистике, которую вёл профессор Ежи Нейман. Припозднившийся студент тихонько вошёл в аудиторию, сел за парту и завертел головой, пытаясь понять, что он пропустил. На доске были записаны условия двух задач.

«Ага», – подумал Данциг – «Это, видимо, домашнее задание к следующему занятию». Студент переписал задачи в тетрадь и стал слушать профессора.

Дома он многократно пожалел о том, что опоздал на пару на целых 20 минут. Потому что задачи были действительно сложными. Джордж Данциг думал, что, вероятно, пропустил что-то важное для их решения. Однако делать было нечего. Через несколько дней напряженной работы он всё же «раскусил» эти трудные математические проблемы. Довольный заскочил к преподавателю и отдал ему тетрадь с ответами. Профессор Ежи Нейман рассеянно принял конспект и кивнул головой: да-да, мол, хорошо, спасибо, можете быть свободным. Он раскрыл тетрадь, бегло пробежал взглядом по формулам и цифрам, и даже как-то не сразу смог вспомнить, что не задавал студентам ничего подобного...

Однажды советский физико-химик и академик Пётр Александрович Ребиндер заглянул в одну из лабораторий химического факультета МГУ и попал там… на вечеринку. Товарищи учёные, доценты с кандидатами обмывали какое-то значительное научное достижение.

Уважаемому академику Ребиндеру тут же налили стопку водки, он её выпил и вдруг… обнаружил на дне рюмки какую-то пуговицу...

Остроумный человек отреагировал мгновенно: – Надеюсь, она не от кальсон!

По воспоминаниям современников академик, Герой Социалистического Труда, видный советский учёный в области органической химии, генерал-майор Иван Людвигович Кнунянц обладал живым, энергичным и необычайно импульсивным характером. Настоящий кавказский темперамент, понимаешь…

Однажды профессор Военной академии химической защиты Иван Кнунянц весьма резко поговорил с одним из своих сотрудников. Разгорячился, распсиховался и, выходя из лаборатории, очень сильно хлопнул дверью. Висевший за дверью огнетушитель сорвался с крепления, ударился об пол, сработал и охладил разбушевавшегося учёного струёй пены...

Забавно, однако: горячего химика охладила струя химической пены.

Ещё одна анекдотичная история о ещё одном советском учёном по фамилии Александров. Но теперь уже речь пойдёт об академике Александре Даниловиче Александрове – математике, геометре, физике, философе, ректоре Ленинградского Государственного Университета.

Однажды на стол ректору ЛГУ профессору Александру Даниловичу Александрову легло заявление, написанное с непростительной ошибкой: «Прошу принять меня в ОСПИРАНТУРУ...»

В ответ Александров наложил резолюцию: «АТКАЗАТЬ».

Известный советский математик, академик АН СССР, профессор кафедры высшей геометрии и топологии МГУ, лауреат Сталинской премии первой степени, Герой Социалистического Труда, Президент Московского математического общества и вице-президент Международного математического союза Павел Сергеевич Александров имел очень необычное прозвище «Пёс».

Странно, не правда ли!? Уважаемый человек, знаменитый на весь мир учёный, обладатель (прошу внимания!) ШЕСТИ! орденов Ленина и ордена Октябрьской Революции, и при этом какое-то хулиганское и совершенно неподходящее прозвище «Пёс»!

Кто из вас, уважаемые листатели тележурнала «НЕвредные заметки» и интернет-журнала «Полезные заметки», не знает стихов Самуила Маршака про удивительного Человека Рассеянного с улицы Бассейной? А откуда он взялся, этот Рассеянный? Есть все основания считать, что прототипом этого литературного чудака был экстравагантный профессор Московского университета Иван Алексеевич Каблуков, известный русский и советский физикохимик.

Самуил Яковлевич Маршак этого не скрывал. Он сообщал, что его забавный персонаж хоть и представляет собой собирательный образ, но списан в основном с академика Каблукова, который славился своей удивительной непрактичностью. Автор стихотворения говорил об этом так: «Когда я писал свою шутливую поэму, я отчасти имел в виду обаятельного и – неподражаемого в своей рассеянности – замечательного учёного и превосходного человека – Ивана Алексеевича Каблукова».

Пожалуй, нет ни одного человека в нашей стране, который не слышал бы название «Центр имени Гамалеи». Вот уже год, как оно весьма часто звучит и публикуется в отечественных и зарубежных СМИ. «Центр им. Гамалеи» – это российский Национальный исследовательский центр эпидемиологии и микробиологии, который первым в мире разработал и зарегистрировал вакцину против коронавируса под названием «Спутник V» (она же Гам-Ковид-Вак).

Название «Центр им. Гамалеи» слышали все, но мало кто знает (кроме медиков, конечно) кто такой этот Гамалея. Или кто такая? Признаюсь честно, к своему стыду, я сам ещё пару месяцев назад этого не знал. Думал, что Гамалея – это какой-то женский персонаж из древнегреческой мифологии: вроде Галатеи, Психеи, Кассиопея, Геи или какое-то крутое приключение типа  Одиссеи. Хотите узнать, кто это? Через несколько минут вы это узнаете. Начну с того, что особая роль в этой истории принадлежит… серому волку. Большому, злому, бешенному волку.

Как-то раз одна дама, имеющая весьма крупное телосложение, спросила у знаменитого медика Сергея Петровича Боткина: – Доктор, какие упражнения самые полезные, чтобы похудеть?

Тот ответил: – Очень хороши повороты головы справа налево и слева направо.

Дама удивилась спросила: – И это всё? А когда и как часто надо делать эти упражнения?

Сергей Петрович Боткин уточнил: – Всякий раз, когда вас угощают.

Однажды в Академию наук и художеств в Санкт-Петербурге изволил прибыть важный гость – действительный тайный советник, обер-шталмейстер и сенатор, князь Александр Борисович Куракин.

Посетил, осмотрел, оценил деятельность учёных мужей, а потом в присутствии Михаила Ломоносова принялся хвастаться своим древним и благородным происхождением: – Моё генеалогическое древо уходит своими корнями к Великому князю Литовскому Гедимину и даже к Владимиру Красное Солнышко. Я – Гедеминович и Рюрикович! А ты, Михайло сын Васильев, что можешь сказать о своих предках?

Крестьянский сын Михайло Ломоносов ответил очень остроумно: – Увы! Все метрические записи нашего рода пропали во время Всемирного Потопа.