Композицию завершал серебристый посох с мишурой, чтобы сразу было понятно, что перед вами именно Дедушка Мороз. Дед Мороз с такой бородой мгновенно располагал к себе, вызывал в людях уважение, счастливый смех и желание выпить с ним на брудершафт. Настолько эта борода в комплекте с очками придавала лицу залихватский и плутоватый вид…

Году эдак в 99-м, в новогоднюю ночь Мишка в костюме альтернативного Деда Мороза пришел на главную городскую Ёлку. И там составил серьезную конкуренцию официальному Деду, который веселил народ с украшенной сцены. Учитывая то, что Главным Городским Дедом Морозом служил в те годы Игорь Марков, и он был нашим хорошим другом, то между двумя Дедами сложился Пакт о разделении труда. Главный Мороз хорошо поставленным голосом вещал на всю площадь, читал поздравления, приглашал на сцену разгоряченных артистов, и после их выступления провожал уже синих от холода артистов. А вот альтернативный Дедушка проводил линию новогодней партии непосредственно в народ. Работал на земле с людЯми. На свежем воздухе. На очень свежем воздухе, ниже сорока градусов тогда мороз стоял. Он водил хороводы, пел частушки, заставлял читать стихи, раздавал из мешка конфеты, целовался со знакомыми Снегурками и пил на брудершафт с незнакомыми мужиками.

Вот этот вот, завезенный когда-то на Русь проклятыми немцами обычай пить на брудершафт, и сыграл в той истории ключевую роль.

Дедушка перебрал. Чуток. Самую малость. Но выполнять свои должностные обязанности уже больше не мог. Частушки не пелись, хороводы обгоняли свой локомотив, у этого красного паровоза смешная борода растрепалась, перекосилась и стала еще более смешной. И тогда мы решили увезти Дедушку в его чертог. Домой то есть, в 9-й микрорайон. Пока мы собирали свою разбросанную по всей площади группу друзей и товарищей, Мишка решил остановить попутную машину. Сделал он это так. Он вышел на середину дороги, лёг там на спину и выставил вертикально свой символ власти – серебряный посох. Поступок конечно, мягко говоря, отчаянный и безбашенный. Но Дед Мороз верил в человечность и хорошую реакцию водителей.
Вот представьте себя на месте водителя: едете вы в новогоднюю ночь мимо толпы выпимшего народа, все весёлые такие, а ты трезвый как дурак… и тут посреди дороги лежит плашмя Дед Мороз, да ещё и пронзённый посохом! Ладно бы, если палка была полосатой, черно-белой, тогда можно было бы посчитать это своеобразной ГАИ-шной новогодней шуткой. Но Дед был максимально настоящим. Вот только борода у него была какая-то... подозрительная...

Перед Мишкой остановился автобус КАВЗ-ик, оттуда выскочили какие-то люди, поржали с бороды, подхватили Дедушку под руки, запихнули в свой автобус и укатили. Прямо на наших глазах. Мы настолько опешили, что не разглядели ни номеров, ни логотипов на борту. Вроде бы «Пурнефтегазовский» автобус с какого-то промысла. А вот с какого именно – это всё скрылось в морозной дымке.

Похищение Деда Мороза - это же страшное преступление, леденящее кровь! Случись такое в Великом Устюге – и всё! – праздник можно отменять! Вот что делать? Звонить в милицию? И что говорить? Спасите-помогите, Деда Мороза украли!? Я прямо таки предчувствую ответ весёлого новогоднего дежурного: «А давайте все вместе позовём Дедушку Мороза! Де-душ-ка -Мо-роз!...». Могу поспорить, что милицейская шутка закончится бы словами про «ёлочку-которая-зажгись». В общем, постояли мы, посовещались, и решили, что Миха наверняка попал в добрые руки. Злых рук в те годы на Севере не было. Мы подумали, что ничего плохого не случится, Мишка наверняка попадёт в гости, и его сейчас там обогреют. А потом даже отвезут домой.

В это время, Дед Мороз внутри автобуса разомлел от тепла, растаял и уснул. Сквозь сон он понимал, что слишком долго они едут до его чертога в 9-м микрорайоне. В один момент разлепил глаза, и увидел за окном огни станции Пурпе. Уставший мозг успел подумать: а при чем тут станция Пурпе!?... после чего отрубился. Очнулся Мишка…
… нет не в поезде…
… и не в самолете на Ленинград…
проснулся он на Тарасовском месторождении! То был вахтовый автобус с «Тарасовки».

Когда Дед Мороз понял, куда его завезли, то стал очень некрасиво выражаться. И его слова очень не соответствовали светлому образу доброго новогоднего старика, но зато очень шли к его бороде. Именно так должен был ругаться седой и тёртый жизнью ямщик. Как ни странно, мужики в вахтовке не обиделись. Дали выговориться, а потом предложили примерно следующее:

«Многоуважаемый Дедушка Мороз, мы тут на месторождении совершенно одичали без культуры, без добра и ласки, но мы видели Вас на городской ёлке… не соблаговолите ли Вы поздравить наш коллектив?... не будет ли Вам угодно, многоуважаемый Дедушка Мороз, дать концерт перед нашими друзьями-нефтяниками?» …

И Мишка согласился. Соблаговалил. Из уважения к тяжелому труду нефтяников и по любви к искусству! Это был лучший концерт в его жизни! Это был его звездный час! Жаль, что это не снимали камеры! Он водил хороводы, пел частушки, требовал читать стихи, и эти стихи ему читали. Как и полагается перед Дед Морозом - на табуретке. Вы когда-нибудь видели бывалого сурового помбура, стоящего на табуретке и читающего детские стишки? А вот Мишка видел! Конфеты в подарок кончились, и тогда в ход пошли мандаринки. Они, правда, от долгого гуляния по морозу промёрзли насквозь и превратились в маленькие оранжевые куски льда, но вахтовики радовались им как малые дети на утреннике. И это было сказочно приятно!

А потом нашлась гитара, и Миха пел песни двух Александров – Новикова и Розенбаума. Песню «Вези меня извозчик» исполнял на бис множество раз. Его долго не отпускали, и привезли домой на том же КАВЗ-ике только к полудню 1-го января. Глядя на наши сонные опухшие лица, Дед Мороз сказал: «Как скучно вы живёте! Вы перестали лазить в окна….»… и упал на кровать. И уснул.

Бороды на нём уже не было. Оставил на Тарасовке. На память поклонникам таланта.