Однажды, в начале 90-х годов, командование Северного Флота решило усилить местный гарнизон лодками проекта 641Б. Официально этот проект назывался рыбным именем «Сом», но из-за литеры «Б» в названии моряки-подводники называли эти лодки ласково – «Букашечки».
Одну такую «букашечку» длиною в 90 метров и высотою с 5-ти этажный дом, должен был перегнать в Лиинахамари временный экипаж. Задача у того экипажа была предельна проста: привести лодку в новую базу, сдать её тамошнему руководству, и быстренько вернуться на попутном корабле в своё подразделение по волнистой поверхности Баренцева моря.
Дорога в одну сторону – до Лиинахамари – прошла без происшествий и приключений. А вот обратно выбраться стало проблемой. Потому как вечно волнистое Баренцево море ещё больше взволновалось. И даже разбушевалось. В Заполярье пришёл шторм средней паршивости. И тому небольшому кораблю, на котором моряки с оказией должны были вернуться в родную гавань, запретили выход в море.
Вроде бы ничего страшного, можно добраться до своего гарнизона и по суше – через Мурманск… НО!... проблема вылезла оттуда, откуда не ждали, и даже не думали. Так как переход был не дальним, и по планам краткосрочным, то экипаж отнёсся к нему легкомысленно. По-раздолбайски отнёсся временный экипаж. Все были одеты во что не жалко: в старую робу, в промасленные комбинезоны и в бывалые, потёртые, блестящие на локтях ватники и бушлаты. Кое-кто был облачён в видавшие виды свитеры, которые хоть и были все в катышках, но по сравнению со старыми ватными телогрейками выглядели весьма благородно. Естественно, что никто не захватил с собой парадную или хотя бы чистую форму. А зачем!? Шли-то ведь «одна нога там – другая тут». По этой же причине мало кто взял с собой бритвенные причандалы. Поэтому на третьи сутки ожиданья с моря погоды все подводники изрядно заросли и защетинились. Красивые рыцарские лица советских моряков превратились в рожи каких-то бродяг.
Но это ещё полбеды. Вторая половина беды заключалась в питании. Точнее сказать – в его отсутствии. Напомню, что описываемое действие происходило в начале 90-х годов – в смутное и голодное время. Страна находилась в глубочайшем кризисе, а флот российский переживал очень сложный период в своей истории. Командование решило сэкономить и при выходе в близкий поход выдало морякам только консервы. Которые очень быстро кончились. Поэтому через несколько суток непогоды образцовый когда-то экипаж стал похож на банду суровых морских разбойников, у которых глаза сверкали злым голодным блеском.
Решили они прорываться домой по суше, и двинулись в пеший путь. От Лиинахамари до железнодорожной станции города Печенга всего 15 километров. Когда экипаж толпой, слабо напоминающей воинский строй, брёл против ветра к станции, то прохожие и проезжие на улицах Печенги, завидя их, пытались как можно быстрее скрыться из виду. И было от чего.
Представьте себе такую картину: под завывание холодного северного ветра по заснеженной дороге шли измождённые люди со страшными небритыми лицами; пятьдесят понурых фигур в старых ватниках и бушлатах; на груди и спинах у них краской были нарисованы какие-то номера; на ногах стоптанные кирзачи и «гады» («гады» - это такие флотские ботинки); у кого-то вместо шнурков на ботинках была намотана проволока; а под замусоленными ушанками сверкали голодные глаза…
Колонна уголовников, да и только! Для полноты картины не хватало только конвоя с собаками. Вот как раз отсутствие конвоя при этой свирепой толпе больше всего и пугало жителей Печенги.
Пришла эта банда на станцию. Подошла к своему вагону и попыталась загрузиться. Но не тут то было! Потому, что на их пути возникла проводница, бабушка-божий-одуванчик, которая спросила: - Сынки, куды-ж вы прёте-то!?
А ей на встречу из толпы вышел боцман. Классический такой боцман, здоровенный крепкий мужик, и сиплым простуженным голосом ответил ей: - Амнистия бабка, амнистия!
Проводница, со скоростью не свойственной её возрасту, дверь закрыла во мгновение ока. Подпёрла дверь изнутри ломиком и забаррикадировала матрасами. Пока не пришёл вызванный ею военный патруль и не проверил документы у «амнистированных бандитов», открывать дверь она категорически отказывалась.