|
Крестьянский сын Яшка Овчаренко, уроженец Харьковской губернии, имел всего три класса образования земской школы. В 14 лет он сбежал из отчего дома, скитался, батрачил, работал пастухом и даже выступал в труппе бродячего цирка. В 15 лет мальчишка прибился к 17-й кавалерийской дивизии Червонного казачества под командованием Григория Котовского. А коль уж он прибился-приблудился, то котовцы дали парнишке прозвище Приблудный. Которое в последствии и стало его творческим псевдонимом.
|
Удивительно, но простой сельский паренёк без образования писал неплохие стихи. Народный самородок обладал поэтическим даром. По рекомендации командования дивизии он отправился на учёбу в столицу, и в 1921 году был принят в московский интернат для одарённых детей. Спустя год его стихи потрясли знаменитого литератора Валерия Брюсова, который принял молодого поэта без экзаменов в свой Высший литературно-художественный институт.
|
Во время учёбы в «Брюсовском институте» Иван Приблудный познакомился и подружился с Сергеем Есениным. Стал его ближайшим другом, спутником, адъютантом и телохранителем в разгульных похождениях. Приблудный вполне разделял с Есениным «славу скандалиста», хотя зачинщиком большинства драк и дебошей был именно Есенин, а Ивану приходилось выступать в роли его защитника. Сергей Есенин считал Приблудного не только своим другом, но и учеником. Говорил о своём верном товарище так: «Замечательная стерва и талантливый поэт, очень хороший…»
|
В 1926 году вышел в свет первый сборник стихов Приблудного под названием «Тополь на камне». Эта книга была посвящением «любимому учителю» Сергею Есенину, к этому времени уже ушедшему из жизни.
Иван Приблудный дружил с музыкантом Леонидом Утёсовым, который использовал некоторые стихотворения и темы поэта в качестве текстов к своим песням, причём «не злоупотребляя фамилией настоящего автора».
В конце 20-х годов Приблудный был завербован ОГПУ в качестве секретного агента-осведомителя. Иван рассматривал это сотрудничество как своего рода эксперимент. Вместо доносов творческий человек писал в ОГПУ фантастические истории и эпиграммы. Причём он не скрывал от друзей и знакомых свою связь с органами госбезопасности. В итоге «секретный» агент себя полностью рассекретил и совершенно не оправдал ожиданий чекистов.
В 1931 году в журнале «Смена» появилась критическая и очень язвительная статья под заголовком «Дайте Приблудному удобную квартиру!». В ней крестьянского поэта обвиняли в «мелкой буржуазности» и громили его второй сборник стихов, который назывался «С добрым утром». Статья сопровождалась карикатурой Кукрыниксов, изображающей Приблудного в майке, с гитарой под мышкой, тянущего руку для рукопожатия к стоящим перед ним трём смехотворным фигуркам, в которых легко узнаются трое «новокрестьянских» поэтов: Пётр Орешин, Сергей Клычков и Николай Клюев.
|
За упаднические настроения в творчестве, за непонимание масштабов нового строительства, за стремление к воспеванию «отсталости», а также за едкие эпиграммы в адрес высшего руководства страны Иван Приблудный в 1931 году был арестован и сослан в Астрахань. После нескольких лет опалы, нищеты и жалкого существования на случайные заработки Приблудный был повторно арестован в 1937 году. Обвинен в участии в мифической контрреволюционной террористической организации поэтов и подготовке покушений на первых лиц партии и правительства. По некоторым свидетельствам, находясь в тюрьме, поэт сочинял ёрнические стихи и злые эпиграммы в адрес наркома НКВД Николая Ежова. Иван Приблудный был расстрелян в августе 1937 года. В 1956 году он был реабилитирован. В 1985 году принят в Союз писателей СССР. Посмертно.
В завершение заметки о прототипе булгаковского Ивана Бездомного позвольте процитировать стихотворение Ивана Приблудного. Оно одно из тех, за которые поэт подвергся осуждению и оказался в немилости. Называется оно «Заключение». Написано в феврале 1924 года.
Мне стыдно за мои стихи,
Что в эти дни разрух и брани -
В них вместо маршей иль воззваний,
Так много всякой чепухи.
Кругом пожар, кругом война,
Окопы, танки, баррикады,
А у меня... холмы да хаты
И всюду мир и тишина.
Да стыдно мне!..
Но что же вы, увенчанные и большие,
Гремящие на всю Россию
В страницах грамотной Москвы,
Что дали вы?...
Плакаты, крики,
Сезонных молний вывих дикий,
Нарядность ритма, рифмы зык
И деревяннейший язык.
И это всё, и только это.
И трудно, трудно без конца -
Искать в болтающем поэта,
Иль в завывающем певца.
И счастлив я, что я не стар,
Что еле-еле расцветаю,
Что шелест мая рассыпаю,
Как первый, чуть созревший дар.
- О край мой, - выгон и овин,
Есть у меня отрад отрада, -
Что этих строк немудрым складом
Холодным, каменным громадам
Несу тепло твоих долин.
И я не сам, за мною - рать
Детей затей, сынов событий...
- Не трогайте ж нас, не травите
И не спешите признавать!
|