Целился Мартынов долго… Он медлил, видимо, до конца не решаясь выстрелить в своего старинного приятеля, с которым был знаком много лет и с которым вместе учился в школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Пока Николай Мартынов раздумывал, секундант – корнет Михаил Глебов – согласно дуэльным правилам производил отсчёт: – Раз!... Два!... Три!...

Произнесение команды «Три!» по взаимному соглашению означало, что дуэль закончена! Закончена миром, без кровопролития. Как только это произошло Михаил Лермонтов, не трогаясь с места, вытянул руку с пистолетом вверх, явно собираясь выстрелить в воздух. Его лицо приняло обычное презрительное выражение… В это напряжённое мгновение в ход поединка, грубо нарушив дуэльный кодекс, вмешался секундант Алексей Столыпин по прозвищу «Монго». Он закричал: – Стреляйте же! Или я вас разведу!

Лермонтов спустил курок. Высоко подняв руку вверх, он выстрелил в воздух. И тут же раздался грохот пистолета Мартынова. Его пуля попала в правый бок поэта, который открылся из-за поднятой руки, и прошла сквозь тело навылет. Рана была смертельной. Мартынов сорвался с места, подбежал к умирающему Лермонтову, поцеловал его и взволнованно произнёс: – Миша, прости меня!

Долгие годы не утихали (и до сих пор не утихают) споры о том, был ли это честный поединок или подлое убийство. Долгие годы на Николая Мартынова был навешен ярлык коварного убийцы великого литератора. Дескать, грубый солдафон, напрочь лишённый чувства юмора, пролил кровь талантливого человека, который  мог заменить России Пушкина. Дескать, нежная и тонкая поэтическая душа Лермонтова была растоптана кавалерийским сапогом отставного майора.

НО! Ничего бы этого не произошло, если бы не скверный нрав Михаила Юрьевича. Ведь Лермонтов обладал отвратительным характером. Он был очень заносчивым человеком. Это если мягко выражаться. Современникам были хорошо известны ядовитые шутки, злые карикатуры и обидные эпиграммы поэта. Не каждый из них мог вынести тяжёлый, неподвижный и неприятный взгляд тёмно-карих, почти чёрных, глаз Лермонтова. Известно, что при первой встрече с критиком Виссарионом Белинским поэт Лермонтов довёл того своими циничными остротами до полного конфуза!

И светские львы, и боевые офицеры страдали от его постоянного злословия. Очень сильно доставалось Николаю Мартынову. Причём, доставалось ещё со времён учёбы в юнкерской школе. Любимым розыгрышем молодого юнкера Лермонтова было обливание спящего товарища холодной водой. Во время пребывания на Кавказе издевательства над Мартыновым продолжились и приобрели новые изощрённые формы.

Вот как он вспоминал свои взаимоотношения со старым приятелем, а если уж быть точнее, то НЕприятелем: «С самого приезда своего в Пятигорск, Лермонтов не пропускал ни одного случая, где бы мог он сказать мне что-нибудь неприятное. Остроты, колкости, насмешки на мой счёт одним словом, всё, чем только можно досадить человеку, не касаясь до его чести. Я показывал ему, как умел, что не намерен служить мишенью для его ума, но он делал как будто не замечает, как я принимаю его шутки…»

Мартынов тоже писал стихи. А поэт Лермонтов над ними смеялся. Майору Мартынову поручик Лермонтов приклеил оскорбительное обезьянье прозвище Мартышка (или Мартыш), что очень досаждало несчастному. А ещё у Николая Мартынова было отчество Соломонович. Библейское имя отца и кличку Мартыш Лермонтов обыграл в желчной эпиграмме:

Наш друг Мартыш не Соломон, 
Но Соломонов сын; 
Не мудр, как царь Шалима, но умён, 
Умней, чем жидовин. 
Тот храм воздвиг  – и стал известен всем 
Гаремом и судом, 
А этот  – храм, и суд, и свой гарем 
Несёт в себе самом.

Для того времени эти строки были утончённым издевательством. А вот ещё один экспромт, которым острослов Лермонтов уколол Мартынова:

Скинь бешмет свой, друг Мартыш, 
Распояшься, сбрось кинжалы, 
Вздень броню, возьми бердыш 
И блюди нас, как хожалый!

Тут требуется небольшое пояснение. С бешметом всё ясно, но на всякий случай напомню, что бешмет – это такая верхняя одежда у тюркских народностей и у наших казаков, в виде кафтана со стоячим воротником. А вот непонятное устаревшее слово хожалый – это рассыльный, служитель при полиции для разных поручений, или полицейский нижних чинов. То есть получается, что Лермонтов поручил майору Мартынову как простому охраннику оберегать покой светского общества. Очень обидное предложение для боевого офицера!

Пройдёт совсем немного времени и бешмет с кинжалами сыграет роковую роль в жизни этих двух человек. Мартынов любил носить черкеску и огромной величины кинжал. Горский внешний вид майора стал поводом для неоднозначных шуток Лермонтова, одна из которых привела к смертельной дуэли.

В доме генеральши Марии Ивановны Верзилиной часто собиралась компания молодых офицеров. Вечером 13-го июля 1841 года всё было как обычно: шутки, острословие, музыка, танцы и лёгкий флирт. Николай Мартынов любезно разговаривал с дочкой хозяйки дома Надеждой, стоя у рояля, на котором играл князь Сергей Трубецкой. Глядя на черкесский наряд майора, Лермонтов стал подтрунивать над Мартыновым, и в один момент произнёс шутку про свирепого горца с большим кинжалом.

Это была весьма неоднозначная и двусмысленная острота, имеющая сексуальный подтекст. Всё дело в том, что до этого вечера Лермонтов в Пятигорске в мужских компаниях неоднократно отпускал пикантные шуточки в адрес Мартынова и даже рисовал на него непристойные карикатуры, делая акцент на огромном кинжале у пояса. Но вот при прекрасных дамах столь дерзкое оскорбление произошло впервые.

Циничная шутка на изящном французском языке про дикого горца с большим кинжалом была сказана негромко, вполголоса. Но надо же было так случиться, что обидные слова прозвучали сразу после того, как Трубецкой на рояле взял последний аккорд. В наступившей тишине их услышали все присутствующие в зале. Мартынов побледнел, закусил губы, глаза его сверкнули гневом; он подошел к обидчику и произнёс: – Долго ли ты будешь издеваться надо мною, особенно в присутствии дам?... После чего резко развернулся и вышел прочь.

Все последующие попытки погасить конфликт и примирить стороны ни к чему не привели. Лермонтов продолжал насмехаться над Мартыновым. По словам очевидцев, на следующий день он заявил взвинченному майору: – Ты вызываешь меня на дуэль? Знаешь, Мартынов, я советую тебе зайти на гауптвахту и взять вместо пистолета хоть одно орудие; послушай, это оружие вернее – промаху не даст, а силы поднять у тебя станет.

Находящиеся рядом офицеры захохотали, а Мартынов в очередной раз взбесился. Но и это ещё не всё. Одному своему товарищу, на вопрос намерен ли он убивать Мартынова, Лермонтов ответил: – Вот ещё, стану я стрелять в такого дурака…

Когда поэт произносил эти язвительные колкости, то, наверное, не думал, что жить ему оставалось всего несколько часов…

Гибель Михаила Лермонтова, без всякого сомнения, тяжелейшая утрата для России и нашей литературы. Но в этой гибели виноват он сам. И никто более.

Когда спустя годы у Николая Мартынова спросили, не стыдно ли ему, что он погубил солнце русской поэзии, тот ответил так: «Господа, если бы вы знали, что это был за человек! Он был невыносим. Если бы я промахнулся тогда на дуэли, я бы убил его потом. Когда он появлялся в обществе, единственной его целью было испортить всем настроение. Все танцевали, веселились, а он садился где-то в уголке и начинал над кем-нибудь смеяться, посылать из своего угла записки с гнусными эпиграммами. Поднимался скандал, кто-то начинал рыдать, у всех портилось настроение. Вот тогда Лермонтов чувствовал себя в порядке».

 P.S.

Настоятельно рекомендую посмотреть биографический документальный фильм «Лермонтов» производства компании «Star Media», снятый в 2014 году: https://www.youtube.com/watch?v=nU7g1SOiU7E