Там выступление Образцова прошло с большим успехом. Он исполнил несколько своих коронных номеров, рассмешил ими многочисленных многоликих-многоязычных зрителей, сорвал аплодисменты и уже собирался двинуться в гостиницу, когда к нему вдруг подошёл одноногий немец-инвалид и поведал печальную историю своей семьи.

Дескать, в декабре 1941 года он, простой солдат Вермахта, потерял ногу в боях под Москвой. В 1943 году под Сталинградом погиб его единственный сын. До недавнего времени они жили втроём с невесткой и маленькой внучкой в Берлине, но 8 мая 1945 года на глазах у четырёхлетней внучки Греты от шальной пули погибла её мама. С тех пор девочка всех боится, забилась в угол, почти ничего не ест и не пьёт, ни с кем не разговаривает. Дедушка не знает, как вывести внучку из психического шока. Ему очень понравилось выступление с куклами русского артиста, и может быть, герр Образцов согласится как-то помочь ему? Вдруг у него получится вернуть Грету к жизни?

Образцов согласился не раздумывая. Он спустился в подвал, где обитал немец-инвалид со своей внучкой. Они там разместились не одни, а вместе с жителями окрестных домов, разрушенных войной. Бывшее бомбоубежище было заполнено женщинами, стариками и детьми, ютившимися при тусклом свете керосиновой коптилки. Сергей Образцов добрался до самого тёмного места в самом дальнем углу, где притаилась бедная девочка. Дедушка попытался представить ей русского гостя, но та, увидев незнакомца, испугалась и спряталась под одеялом.

Тогда Образцов попросил деда оставить внучку в покое, достал из сумки одну из своих самых знаменитых кукол – малыша по имени Тяпа – и тихо-тихо запел русскую колыбельную песенку. В подвале все умолкли: взгляды немцев были прикованы к странному господину со странной куклой, поющего на странном языке.

Через несколько минут из-под одеяла показалась голова девочки. В её глазках на смену страху пришёл интерес. Она увидела куклу и протянула к ней ручки. Продолжая петь, Образцов сделал шаг навстречу ребёнку, снял Тяпу со своей руки и протянул его малышке. Грета прижала куклу к груди, обняла её и стала баюкать. Тоненький детский голосок затянул свою колыбельную, теперь уже на немецком языке – вероятно, ту самую песню, которую ещё совсем недавно ей пела мама, укладывая спать...

Девочке Грете стали робко подпевать другие голоса: её песенку здесь знали многие. Сольное детское исполнение постепенно превратилось в дружное хоровое. И как только колыбельная закончилась, в наступившей полной тишине вдруг раздался удивительный звук, просто невероятный для тёмного и страшного подвала. Где-то приглушённо пела канарейка! Оказывается, под одеялом, помимо Греты, обитала ещё и канарейка в красивой клетке. Она тоже была жертвой недавно завершившейся войны: во время бомбёжки птичка лишилась одного глаза и несколько месяцев не издавала никаких звуков. Но знакомый голос Греты и умиротворяющая мелодия заставили канарейку вновь запеть.

Мрачный подвал наполнился безмятежным птичьим пением, и как бы это пафосно не звучало, но трель канарейки в бывшем бомбоубежище была символом возрождения страны и возвращения людей к мирной жизни.

Прошло много лет. Сорок с небольшим. Сергей Владимирович Образцов давал сольный концерт в Западном Берлине. После выступления к нему подошла женщина средних лет, протянула небольшой букет цветов, а потом спросила: – Вы меня не узнаете? Помните, в 1945 году одноногий инвалид пригласил вас к девочке с канарейкой в бомбоубежище?

– Как же, я хорошо вас помню – ответил Образцов, – я тогда подарил вам своего любимого Тяпу.

– Тяпа жив до сих пор и, в отличие от меня, совсем не повзрослел, – сказала дама. – Только теперь он помогает мне укладывать спать мою внучку...