Алябьев нередко подшучивал над своим молодым другом Ершовым, считая того ничего не смыслящим в музыке. Даже несмотря на то, что поэт писал стихи в простонародном стиле для якобы народных песен Алябьева.

Однажды Пётр Ершов, после очередной порции шуток про отсутствие у него слуха, не выдержав подтруниваний музыканта, заявил тому: - Ну, брат, на первой же репетиции Тобольского симфонического оркестра я докажу тебе, что ты глубоко ошибаешься! Обещаю тебе, что я замечу мельчайшую фальшь в исполнении!

Секрет уверенности Ершова был прост: в том оркестре первой скрипкой был отличный музыкант, который при каждой ошибке в исполнении музыкального произведения очень выразительно морщился. Об этой музыкально-физиономической особенности хорошо знал Ершов. Он стал внимательно следить за мимикой скрипача. И как только у того на лице выступала болезненная гримаса – поэт Ершов толкал композитора Алябьева и сообщал о допущенной фальши. Это повторялось несколько раз. Любое страдание на челе чувствительного скрипача закачивалось лёгким толчком и замечанием об ошибке.

Наконец Алябьев не выдержал, встал, извинился и поклонился Ершову как большому знатоку музыки. А потом приятели долго смеялись над выдумкой Ершова, когда тот признался, каким образом он выиграл спор.